Я был здесь лишь однажды вместе с Вондаром, он добился тогда великолепного результата благодаря небольшому, работавшему от солнечной энергии преобразователю. Эта машина перерабатывала грубые листья местной растительности в высокопитательную пищу, выходившую маленькими, длиной в палец, блоками, каждого из которых хватало одному человеку на пять пыльных ветреных дней, а одному из их грузных животных на три дня. Машина была несколько громоздкой, но зато простой в управлении и не имела сложных механизмов, которые бы не могли поддерживать в рабочем состоянии технически безграмотные люди. Единственным ее недостатком оказалось то, что для ее перевозки нужно было запрягать двух вьючных животных — но это не отпугнуло вождя племени, жаждущего получить божественный дар от богоподобных пришельцев.
Прохаживаясь по разным складам, где продавалось имущество исследовательских кораблей, я обнаружил подобный преобразователь, который был вполовину меньше того, что мы обменяли раньше. Я смог купить лишь две такие машины, но надеялся, что они с лихвой окупят наши расходы.
Я разбирался в дзоранах и знал конъюнктуру рынка. Эти драгоценные камни были скорее органического происхождения, чем минералами. Лоргал когда-то обладал чрезвычайно влажным климатом, в котором произрастала самая разнообразная растительность. Все исчезло довольно неожиданно после ряда вулканических извержений. Какой-то газ убил некоторые растения, и затем их стебли попали в изломы поверхности и после того, как расщелины закрылись, были сильно сжаты. Дзораны получились в результате воздействия этого давления в сочетании с газом, впитанным растениями.
Необработанные дзораны похожи на кусочки коры иногда (при большом везении) с погибшим внутри насекомым. Но после огранки и шлифовки они становились пурпурно-зелено-голубыми с проходящими внутри нитями серебра или мерцающего золота. Иногда попадались прозрачно-желтые экземпляры с мерцающими блестками бронзы, — наверное, цвет зависел от разновидности растения или газа, его убившего.
Кочевники часто находили россыпи необработанных дзоранов и до появления первых торговцев из внешнего мира использовали их в основном для изготовления наконечников для копий. Дзоран можно было заточить тоньше иглы, которая проникнув в тело, ломалась и несмотря на неглубокую ранку вызывала сепсис, убивая в конце концов свою жертву.
Внешний слой дзорана содержал ядовитое вещество, поэтому первичную обработку нужно было проводить, защищая руки перчатками. После удаления верхнего слоя камень легко обрабатывался, причем использование высокой температуры давало лучшие результаты чем применение резца. Затем, после сильного охлаждения, камни окончательно затвердевали и больше не поддавались никакой обработке. Так что огранка дзоранов была весьма сложным процессом, но их окончательная красота ценилась очень высоко, и даже необработанные, они стоили хороших денег.
После Лоргала я хотел полететь на Ракипур, где необработанные дзораны можно продать жрецам Манксферы и купить взамен местные жемчужины. Оттуда мы могли направиться на Роган за сапфирами или… Но загадывать так далеко вперед было бессмысленно. Я давно понял, что торговля — это та же азартная игра, и заботиться нужно прежде всего о самом ближайшем будущем.
Пока я изучал пленки, Иит слонялся по кораблю. Иногда он садился на стол рядом со мной и заинтересованно просматривал какую-нибудь пленку, иногда сворачивался в клубок и спал. Через некоторое время, по-видимому, устав от безделья, ко мне начал заглядывать Рызк и вскоре его обычное любопытство перешло в неподдельные интерес.
— Роган, — комментировал он, когда я просматривал пленку Вондара об этой планете. — Тэкс Торман получил право торговать на Рогане еще в 3949 году. Он хорошо на этом заработал. Хотя он не занимался сапфирами. Он летал за шелком. Это было еще до того, как чума уничтожила пауков-прядильщиков. Они так и не разобрались в причинах эпидемии, хотя у Тормана были свои соображения на этот счет.
— Какие же? — спросил я когда он умолк.
— Это произошло тогда, когда объединения пытались вытеснить вольных людей — так он по-своему называл вольных торговцев.
— Для этого они шли на все. Торман в синдикате из пяти вольных кораблей смог обойти объединение Бендикса и купил на аукционе Роган. Аукцион должен был пройти по сценарию объединения, но судья с Сервея разоблачил их, и подкупленный ими аукционист не смог перенастроить компьютер. Так что их низкая ставка была превышена, и Торман добился своего. Ему просто повезло. Бендикс мошенничал именно потому, что знал — они поставили на эту планету.
— Ну вот… — четыре года синдикат Тормана действительно преуспевал. Потом чума положила этому конец. Трое капитанов разорилось. Им хватило ума заплатить за два года вперед. Но Торман никогда не доверял Бендиксу и ждал чего-нибудь такого. Хотя конечно, не было никаких доказательств, что к этому приложили руку люди объединения. Но с тех пор, как вольные торговцы имеют собственную конфедерацию, подобные номера у объединений больше не проходят. Я видел роганские сапфиры. Их нелегко найти, да?
— Было бы легко, если бы попасть туда, откуда они появляются. Но находят только обломки, которые весной вместе с галькой приносят паводки северных рек. Многие старатели пытались перейти через хребет Ножа, чтобы добраться до месторождений сапфиров. Большинство из них пропало без вести. Там начинается проклятая земля.
— Легче купить, чем добыть самому, да?
— Иногда. Иногда все как раз наоборот.
Нас тоже подстерегают разные опасности. Мне не понравились его расспросы. Но он уже заговорил о другом.
— По желтому сигналу мы выходим из гиперпространства. Где ты хочешь сесть на Лоргале, на западном или на восточном континенте?
— На восточном. Как можно ближе к руслу Черной реки. Ты же знаешь, ведь там нет настоящего космопорта.
— Я не был там уже очень давно. Все могло перемениться, даже космопорт. Район Черной реки. — Он посмотрел на переборку как будто за моей спиной на нее проецировалась карта. — Мы сядем в Большой Горшок если только он снова не начал дымить.
Большой Горшок был достопримечательностью Лоргала — у этого гигантского кратера было сравнительно гладкое дно, поэтому он служил импровизированным космопортом. Правда когда я однажды был на Лоргале мы приземлились в другом месте, но судя по тем сведениям, которые до меня доходили, Рызк выбрал самое лучшее место для посадки на восточном континенте.
Большой Горшок находился в стороне от череды питьевых колодцев, в которые, пересыхая, превращалась Черная Река и вдоль которых пролегали тропы кочевников, но в хвостовой части корабля находился одноместный катер. На нем можно было добраться до ближайшего стойбища, не пытаясь пройти по развороченной стихийными бедствиями земле, что для инопланетян было практически невозможно.
Я взглянул на диск часов. Он был темно-синим — это означало, что до появления желтого цвета осталось совсем немного. Рызк встал и потянулся.
— Нам потребуется четыре цветоизменения, чтобы после выхода из гиперпространства достигнуть орбиты Лоргала и одно, если повезет, чтобы приземлиться там. Как долго мы пробудем на планете?
— Не могу сказать точно. Все зависит от того, как быстро удастся найти стойбище и разложить переговорный костер. Пять дней, десять, две недели…
Он скорчил гримасу.
— Для Лоргала это слишком долго. Но ты хозяин, у тебя свои планы. Надеюсь, ты управишься побыстрее.
Он ушел в штурманскую рубку. Я убрал ленты. Конечно, на Лоргале засиживаться не хотелось. Для меня он был лишь средством, чтобы добраться до цели, слишком еще туманной и неопределенной.
Вскоре я тоже поднялся в штурманскую рубку и устроился там во втором кресле. Хотя я и не мог дублировать действия Рызка, я все же хотел наблюдать подлет на обзорном экране. Это было мое первое совершенно самостоятельное коммерческое предприятие, поэтому успех или неудача значили для меня очень много. Возможно, Иит так же сомневался, как и я, потому что, хотя он свернулся в привычной позе у меня на груди, его сознание было для меня закрыто.