— Не только хорошо, а даже почти не умею, — отвечал юноша, смутившись неожиданностью вопроса.
— Не-у-же-ли? — растянул доктор. — Ну, не унывайте. Это дело мы поправим на месте. Николай Андреевич — отличный стрелок: попадает на пятьдесят шагов в кольцо средней величины. Я тоже недурен в стрельбе. Научитесь быстро.
— Я приложу все старания.
— Вот и отлично. А пока пойдемте обедать.
Все пошли в вагон-ресторан.
III. Среди зверей и лесов
Из Омска путешественники направились к Акмолинску. Целыми днями ехали они по степи в тряском тарантасе с парусиновым верхом. Тройка лошадей, под томительный звон бубенчиков, мчалась, делая по 12–15 верст в час. Багаж следовал сзади, на телегах. Останавливались около киргизских и калмыцких юрт, где путешественников угощали кумысом, пилавом и бишь-бармаком.
Через три недели друзья были уже в Акмолах, — небольшом степном городке чисто сибирского типа, с деревянными постройками и ужасной грязью. После двухдневной остановки двинулись дальше. Здесь, в виду более диких местностей, пришлось взять из багажа оружие.
По Киргизской степи двигались часто очень медленно. Солнце начинало усиленно греть, так что иногда становилось и невмоготу. Изредка попадались целые оазисы, заросшие кустарниковыми деревьями, не дававшими тени. Эти кривые, уродливые кусты, не выше сажени-полутора, заинтересовали Горнова, который спросил о них всезнающего доктора.
— Эти деревья, с своими толстыми, сочными ветвями, точно перехваченными нитками, называются саксаулом, — ответил Руберг. — Ствол этого коряжистого дерева, как видите, в среднем толщиной два вершка, но может достигать и до фута в диаметре. Дерево это нам будет часто попадаться, так как оно распространено по всему Туркестану и тем горам, куда мы стремимся. На поделки саксаул совершенно не годен, так как слишком хрупок, но горит хорошо, и в качестве топлива занимает здесь первое место.
Ближе к горам много верблюдов, и они кормятся толстыми, сочными ветвями саксаула.
— Ну, а это что за кустарник? — указал студент на дерево с более тонкими ветвями.
— Это тамариск, — явление здесь тоже обычное.
— Неужели мы будем встречать все эти противные кустарники?
— Дальше на склонах гор будут и лиственные деревья. Дайте только время добраться до Верного.
За всю дорогу до этого города путешествие не представляло особенных трудностей. Но доктор неоднократно предупреждал юношу, что как только они выедут с экспедицией, понадобятся и сила и крепкие ноги.
Верный лежит на средней горной высоте (740 метров над уровнем моря). Огромное большинство построек состоит из дерева. Когда прибыли путешественники, все еще носило на себе следы разрушения, произведенного во время последнего большого землетрясения. Русский город произвел на них хорошее впечатление: каменные дачки, утопающие в зеленых садах, чистенькие деревянные домики, красивые аллеи по улицам. Зато туземная часть, где ютятся сарты, дунгане, таранчи и другие инородцы, поразила своим бедным и неряшливым видом. Торговые площади, где кишела разнообразная по своему племенному составу толпа, были полны непроходимой грязи, какой наши путешественники до сих пор не видывали. Верный ведет оживленную торговлю с Ташкентом и Кульджой, в которой в качестве товара большую роль играют лошади. Сарты содержат под самым городом много конских заводов.
Здесь наши друзья встретились с прочими членами экспедиции. Березин немедленно принялся за окончательную сортировку багажа, тщательно укладывая в тюки ценные измерительные и поверочные приборы.
Доктор, воспользовавшись двухнедельной остановкой, ежедневно ходил в горы вместе с Горновым, усердно уча его стрельбе из ружья и револьвера. В одной из открытых лощин они затесали дерево, сделали на нем мишень, и в течение многих часов их выстрелы будили горное эхо. Студент оказался толковым учеником, с крепкими руками и верным глазом. Конечно, ему было далеко до доктора, на расстоянии тридцати шагов попадавшего пуля в пулю из своей винтовки-скорострелки, но все же он мог считаться уже стрелком.
Иногда Руберг, взобравшись с ним куда-нибудь на высокую вершину, целыми часами любовался расстилавшейся перед ними панорамой. Громадные отвесные скалы, запирающие мрачные ущелья или увенчивающие собой вершины гор, развертывались над ними в своей оригинальной дикости. И им, европейцам — жителям большого города, казалась странной и таинственной окружающая тишина, не нарушаемая ни говором людских речей, ни суматохой обыденной жизни. Лишь изредка она прорезывалась воркованием каменного голубя или криком клушицы, а иногда шумом мощных крыльев с высоты: это царь местных птиц, лохматый гриф, острым взглядом высматривает себе добычу. А затем по-прежнему кругом стоит все тихо и спокойно…