— Благодарю вас. Сейчас все пройдет.
Действительно, через несколько минут его лицо приобрело нормальный цвет. Он стал, и легче дышать.
— Мы поможем вам добраться до вашего дома, — сказал Сильвер. — Я полагаю, что вам сейчас лучше всего поскорее лечь в постель и вызвать врача.
Незнакомец улыбнулся и показал на «Меч-рыбу», один из стоявших у причала пароходов.
— Вот мой дом. Боюсь, что он будет последним. Сегодня я уезжаю на нем в Англию.
В глазах Смита промелькнуло выражение зависти.
— В Англию! Как бы мне хотелось очутиться там!
— На американском «нетонущем авианосце», как в Штатах назвали нашу родину? — мрачно сказал незнакомец. — Когда я представляю себе, что вновь увижу на улицах Лондона американских солдат, офицеров, дельцов всех рангов, морских похоронах.
Незнакомец, по-видимому, уже совсем оправился. Он достал портсигар и закурил. В воздухе почувствовался горьковатый аромат тлеющей травы.
— Не предлагаю вам, потому что это только лекарственное снадобье, помогающее мне дышать.
Несколько минут он, молча и жадно курил, наслаждаясь вернувшейся способностью дышать. Незаметно, изредка бросая как будто рассеянный взор, он хорошо разглядел своих собеседников и уже представлял себе всю их историю, ничего еще не спросив.
— Мне все-таки везет в жизни на хорошие и немного странные встречи. Земляной орех, а?
— Да! Земляной орех! — кратко ответил Смит, вложив в эти слова столько чувства что незнакомец вздрогнул и пристально посмотрел на Смита.
— Чем же кончилось ваше знакомство с земляным орехом? Торопитесь уехать?
Пока еще не очень торопимся, — ответил Сильвер. — Мне ясно, что эта затея провалилась, но я хочу знать: почему она провалилась? Неужели мы так бессильны перед природой? А сколько труда, сколько человеческих сил бестолку ухлопано в эту аферу! Если бы написать обо всем, чего мы тут насмотрелись, получилась бы целая книга, и какая книга!
Незнакомец вновь уставился на море таким взглядом, что Сильвер забеспокоился, не сделалось ли ему опять плохо.
— Книга! Разве книга может помочь? Если бы вы видели и испытали хотя бы половину того, что выпало на мою долю, у вас навсегда пропала бы охота писать. Я приехал сюда, поверив чувствующих себя у нас хозяевами, меня меньше пугает мысль о болтовне о новой эре в жизни наших колоний. Но один двенадцатый участок… Впрочем, все это вздор. Возвращайтесь скорее в Англию — вот вам мой совет.
— Скажите, пожалуйста, а что это за двенадцатый участок? — спросил Сильвер с загоревшимися глазами. — Я уже про него слышал мельком.
Незнакомец встал. Потухшая сигарета, когда он ее подносил ко рту, дрожала в его руке.
— Просто скверное место, где я оставил здоровье. Обещайте мне, что не отправитесь туда. Могу я быть чем-нибудь полезен вам? Нет? Тогда прощайте, я пойду на пароход.
Сильвер долго следил за высокой сутулой фигурой, удалявшейся мелкими, неверными шагами, так не вязавшимися со все еще мощным внешним обликом человека.
— Двенадцатый участок! Хорошее должно быть место, если этот несчастный испугался, что туда могут отправиться люди, заслужившие его симпатию только тем, что пытались оказать ему ничтожную услугу… Поехали на двенадцатый участок, Альберт? Узнать, где он, нехитро. Я почему-то уверен, что там мы найдем не хватающее нам звено.
Смит смотрел на незнакомца, уже поднимавшегося на пароход. Он постоял на палубе у борта, потом исчез. Может быть, упал…
— Если ты что-нибудь задумаешь, тебя бесполезно отговаривать, — угрюмо ответил Смит, испытывая неприятное томление при мысли о человеке, который только что сидел рядом и которого скоро, наверно, спустят в воду мертвым с борта «Меч-рыбы».
Словно часовой, над низким кустарником, над степью высился на голом холме одинокий баобаб. Здесь под этим деревом, древним, как сама пустыня, расстилавшаяся перед глазами, стоял просторный деревянный дом. У нескольких палаток, разбросанных вокруг холма, дымились костры. В сумерках вся картина казалась необыкновенно мирной.
Смит медленно шел по дороге, протянувшейся к западу, к багровой полосе заката.
Мертвая серая пустыня лежала вокруг юноши, дыша на него теплом раскаленной за день земли. Чахлые плети земляных орехов напоминали сейчас тонконогих пауков, притаившихся, чтобы внезапно прыгнуть на свою жертву. Смит раскопал перочинным ножом почву и вырыл несколько орехов величиной меньше горошины. Он сел на камень у края заброшенной плантации, и ему казалось, что кто-то перелистывает перед его глазами страницы еще не написанной книги А. Смита и Д. Сильвера.
«Да, Сильвер был прав. До сих пор мы видели только отдельные, сравнительно небольшие участки, плохой урожай на которых мог быть объяснен случайными местными условиями. А здесь уже колоссальная сплошная плантация. Были здесь и машины, и люди, и земля здесь неплохая, но, несмотря на все усилия, она как была, так и осталась пустыней», — думал Смит.
Возвращаясь домой, он остановился у единственного еще горевшего костра.
— Почему так тихо? Неужели все уже спят? — спросил он негра, варившего похлебку в маленьком закопченном котелке.
— Раньше здесь не было тихо. По вечерам мы пели и плясали, а пламя костров поднималось так высоко, что шакалы за теми холмами выли, думая, что в степи начался пожар. Но теперь вокруг много мертвецов, а мертвые не любят шума. Да и нас осталось слишком мало…
Негр подхватил двумя палками горячий котелок и быстро скрылся в палатке. На дороге послышались чьи-то тяжелые шаги, и Смит увидел начальника участка Тальбота.
Сильвера и Смита на двенадцатой плантации весьма дружелюбно встретили и Тальбот и сам Антони. Джеймс, ведавший несколькими огромными участками, отведенными под земляной орех.
— В этом океане черных для нас дорог каждый белый.
Особенно теперь, когда негры здесь стараются сплотиться против нас, — сказал Джеймс. — Работа для вас найдется. И неплохая работа, достойная смелых английских парней.
Однако в дальнейшем, когда Джеймс и Тальбот обнаружили, что у юношей свои собственные взгляды на отношение к неграм, они сразу стали держаться иначе. После отъезда Джеймса в Дар-эс-Салам Тальбот уже почти не разговаривал со Смитом и Сильвером. Случайно встречаясь с ним глазами, они часто ловили на себе недоброжелательный, полный какого-то подозрения взор начальника двенадцатого участка.
И сейчас вдруг, обернувшись, Смит увидел, что Тальбот остановился посредине дороги и смотрит ему вслед, чуть опустив голову и наклонив корпус вперед, как будто готовясь к нападению…
…Сильвер спал, когда Смит вошел в их общую комнату. Он сначала хотел разбудить товарища, поделиться с ним мыслями, появившимися во время одинокой прогулки, но потом вспомнил, что завтра рано утром их ждет нелегкая работа. Проснувшись от стука моторов, Сильвер и Смит быстро позавтракали и отправились на плантации. Они увидели несколько тракторов, стоявших, словно танки перед атакой, против серо-зеленых кустарников, тихих, таинственных, как вражеская крепость, ожидающая нападения.
Машины прошли мимо юношей, раскачивая своими приспособлениями для ломки кустарников и удаления корней, как стадо чудовищ, вооруженных невиданными рогами. Но через пятнадцать-двадцать минут тракторы начали возвращаться. Тальбот пошел им навстречу.
Тальбот пошел им на встречу.
— В чем дело? Почему вернулись?
— Тсе-тсе! — крикнуло несколько негров, соскакивая с водительского места. — Целые тучи тсе-тсе. Они гнездятся в этих уцелевших кустарниках.
Вокруг трактористов, взволнованно беседуя, собрались другие негры. Все они были очень худыми, с тусклыми и усталыми от постоянного недосыпания глазами.
— Кто вам разрешил прекратить работу? Обратно! Мистер Смит и мистер Сильвер, осмотрите кустарники. Эти трусы, конечно, приняли обыкновенных мух за тсе-тсе.