— Э, нет! Этот винт от прибора Крылова. Профессор, отправляясь в горы вместе с Гребневым, просил исправить прибор, поврежденный перевозкой. Я целый вечер буду лазить по полу но найду винт. Лay, посмотрите с той стороны стола, чего вы сидите, как мумия?
— Вы помолодели, Банг, с тех пор, как приехали эти русские. Говоря языком медицины, я должен отметить общий подъем тонуса вашего организма. Это хорошо, Банг, как врач я доволен вами.
— Господин Банг — верный ученик и продолжатель дела покойного Линэ, — сказал, усмехаясь, Сорвинг, — и симпатии у них одни и те же. Это вполне естественно: яблоко от яблони недалеко падает. Так, кажется, говорится на языке, который вы довольно давно и ревностно изучаете, господин Банг? Мне ведь тоже приходилось заниматься им…
Сейсмолог хотел резко ответить Сорвингу. Но в этот миг дверь, отброшенная ударом ноги, тяжело стукнулась о стену.
Радиокомментатор Тилл, войдя в комнату, торопливо захлопнул дверь и, вытирая лицо платком, сказал:
— Здравствуйте, друзья! Мне надоело торчать у себя и захотелось проведать вас. Но я почти бежал. Мне казалось, что-то неотступно шло по моим пятам и только ждало, чтобы я сбился с дороги.
Лицо Тилла выглядело усталым и совсем серым. Вряд ли кто-нибудь сейчас узнал бы в нем знаменитого радиокомментатора, «счастливчика Тилла»…
Свою жизненную карьеру Тилл начал неудачно. Он мечтал стать «радиозвездой», а его всюду «затирали». В поисках необычайного материала для своих «радиорассказов», которые должны были создать ему славу, Тилл во время войны отправился на один из тихоокеанских островов. Но и здесь ему «не повезло». Он попал на опасный участок. Днем он спал, а по ночам подкрадывался поближе к вражеским позициям и орал через громкоговорящую установку: «Сдавайтесь, а то будете убиты! Сдавайтесь, а то будете убиты!»
«Голосом тьмы» прозвали тогда Тилла. И с этим прозвищем он вернулся домой. Но прежней работой маленького радиокомментатора, которому обычно поручались самые «невыгодные» спортивные репортажи, он заниматься теперь не захотел, а решил попробовать силы в области литературы. Он написал книгу «Путь к микрофону», материалом для которой послужили его личный опыт и в особенности записные книжки товарища по службе, умершего от малярии.
Головокружительный успех книги Тилла «Путь к микрофону», пожалуй, больше всего поразил самого ее автора. Его пригласили «работать на эфир» у «Голубой волны». А когда с большим шумом, не пожалев денег, компания «Радио» переманила Тилла к себе, он, словно яхта, внезапно отдавшая в шторм все рифы, помчался по ветру своей удачи. Он брался за любую работу, даже не выслушивая задания до конца, как будто боясь проснуться и увидеть, что все было только сном, безумной мечтой о славе и богатстве.
Тилл охотно согласился поехать на новую сверхмощную станцию Метры, чтобы «окрестить» ее своим выступлением. Но обстановка на этой станции отрезвила даже его. У него было такое ощущение, словно болотный туман, вливаясь в его легкие, медленно отравлял кровь, лишал радости жизни, уверенности в благополучном возвращении домой. Он знал, что район радиостанции славится очень высокой смертностью.
— А, Тилл! — воскликнул Банг. — Что нового в кабаках Метры?
— Банг, — сказал Тилл, — я узнал очень неприятную историю, касающуюся вас. Почему вы подарили рыбакам Метры два моторных катера, принадлежащих компании, строившей сейсмическую станцию?
— Подарил? С таким же успехом вы могли бы сказать, что я подарил им прибой, подводные рифы, западный ветер. Катера потонули полгода назад и уже не принадлежали никому. Они были даже списаны. Их подъем настоящий подвиг рыбаков.
— Да, но вы забываете, что они все-таки оставались имуществом, распоряжаться которым вы не имели никакого права. Самое плохое заключается в том, что рыбаки с вашей помощью починили катера и на них возят рыбу и сырой каучук в далекие пункты, чего они раньше не могли делать.
Рыбаки и владельцы маленьких насаждений гевеи помогают друг другу, пользуясь подаренными вами старыми моторными калошами, а это, дорогой Банг, уже пахнет революцией, как заявляют местные предприниматели…
— Что ж, это только радует господина Банга! — перебил Сорвинг. — Слово «революция» всегда звучит для него как музыка. Ваше красноречие, Тилл, бесполезно в данном случае. Впрочем, попытайтесь. Продолжайте.
— Без шуток, Банг, — сказал Тилл, — для вас все это дело грозит обернуться очень серьезно. Вами решило заняться местное радио. Я прикрикнул на них, и они пока затихли. Но мой дружеский совет: возьмите катера обратно. Эти наивные дети природы отдадут их вам. У этих людей свои взгляды на такие вещи.