Боги, что я несу? Новые и новые оправдания. Нужны ли они? Не знаю. Знаю, что чувства есть. Знаю, что они вряд ли куда-то уходили. Тлели тихим огоньком, пока бушевала страсть по Эду. И знаю, что достаточно лишь малого усилия, чтобы раздуть всё вновь.
Если он сделает первый шаг, я уже не сумею удержать себя.
Я поспешно отвела взор. Солнце почти поднялось над горизонтом. Счёт шёл на минуты, скоро мы проснёмся. Минута, чтобы что-то сказать, чтобы объясниться. Потому что наяву мне не хватит смелости. Но мы молчали. Тишина, плотным одеялом укутывавшая нас всё это время, натянулась дрожащей струной. Мы оба понимали, что необходимо что-то сказать. Но мы молчали.
За пару секунд до того, как солнце оторвало тяжёлое брюхо от кромки воды, а сновидение лёгким потоком выдернуло нас в явь, моей руки коснулись горячие пальцы. Я улыбнулась. За миг до пробуждения я переплела его пальцы со своими.
***
Холодные лучи ноябрьского солнца осветили невзрачную улочку. Тротуар был всё ещё мокрым после давешнего дождя. Влажно поблескивали аккуратно выстриженные лужайки одинаковых домиков. Улица была до омерзения правильной. Такие обычно фотографируют для риэлтерских фирм в магловских газетах. И, как правило, чем больше лоска наведено на дома, тем менее счастливые здесь живут люди. Будешь тут счастлив, когда самая большая забота – следить, чтобы трава не была выше двух дюймов. Уверена, здесь даже на Рождество дома украшаются одинаково.
Мимо меня с фырчаньем проехал автомобиль. Я успела только заметить за рулём толстого краснолицего мужчину с жёсткими усами и копной рыжевато-светлых волос. Водитель неодобрительно покосился на меня. Наверное, его смущает то, что пешеходы могут просто стоять на тротуаре и никуда не идти. Обычно таких людей просто выбить из колеи. Лишь чуточку сдвинуть их картину мира, и они готовы впасть в ярость или в панику. Лишённые воображения маглы до мозга костей. Превосходный образец обитателя этого вылизанного городка.
Я поморщилась. Хаотичный Оттери-Сент-Кэчпоул мне нравился больше. По крайней мере, каждый дом не был похож на предыдущий. Наверное, дело в волшебниках. Или просто мне попались правильные люди. Не то что здесь. Даже дома были отделены друг от друга живыми изгородями бирючины. Клетки для самодовольного среднего класса.
В руке хрустнул пергамент. «Литтл Уингинг. Прайвет-драйв, дом 4». Какая ирония.
«В городе маленьких нытиков есть улица, где все друг от друга отгорожены зарослями бирючины, – мрачно думала я, шагая по тротуару. – И есть в четвёртом доме семья жутких и недалёких снобов, которым по какой-то причине доверили воспитывать нормального ребёнка. Что ж. Из этого вышла бы неплохая сказка».
Я остановилась у подъездной дорожки четвёртого дома. Громоздкое двухэтажное квадратное здание бессмысленным взором вперилось в меня. Сквозь намытое до прозрачного блеска окно первого этажа был виден ребёнок, восседающий на детском стуле. Здоровенный белобрысый карапуз, который истошно орал во всю глотку, пытаясь врезать матери ложкой. Цирк.
Неодобрительно хмыкнув, я подошла к двери и нажала на белую кнопку звонка. Слащавая трель разнеслась по всему дому. Из-за двери послышался чуть визгливый женский голос: «Ди-ди, прошу, будь паинькой, мамочка сейчас вернётся. Это, наверное, миссис Фигг». Вслед за этим раздался грохот и приглушённый звон. Я не сдержала вздоха, закатив глаза. И этим людям Дамблдор доверил воспитывать Гарри? Меня ещё на порог не пустили, а я хочу волком выть.
Дверь распахнулась. Высокая тощая блондинка с длинной шеей и лошадиным вытянутым лицом оторопело уставилась на меня. Часто моргая светло-зелёными глазами, она осмотрела меня, мою мантию, заметила мой суровый взгляд и открыла уже рот, чтобы прогнать меня восвояси.
– Здравствуй, Петунья, – мрачно произнесла я. Блондинка захлопнула рот. – Чаем угостишь?
– Вы кто? – Забыв всё хвалёное британское воспитание, спросила миссис Дурсль.
– Марисса Б… Лафнегл. Мы встречались однажды. Не пытайся вспомнить, это было десять лет назад. Наша встреча была короткой, но очень яркой. Если вкратце, то я училась с твоей сестрой и была её близким другом. – Глаза Петуньи расширились и шустро забегали. Видимо, она опасалась, что кто-то из маглов может увидеть волшебницу, стоящую на пороге дома Дурслей. Такого репутация семьи не выдержала бы. – Спрошу ещё раз: чаем угостишь?
– Заходи, – прошипела Петунья, отстраняясь. Она поспешно захлопнула дверь за моей спиной. – Что вам нужно, мисс…
– Миссис.
– Миссис Лафнегл?
– Что ж, раз гостеприимства в этом доме мне не дождаться, то перейду сразу к делу. – Я обернулась и устремила на неё самый холодный и самый суровый взгляд, на какой была способна. – Я подруга вашей покойной сестры и родная сестра крёстного Гарри Поттера. И я здесь…
– Чтобы забрать мальчика? – Оживилась Петунья. Я скрипнула зубами.
– Как бы мне ни хотелось, я не могу этого сделать, – процедила я. – Я исполняю обязанности моего брата. И пришла убедиться, что с Гарри всё в порядке.
Круто развернувшись, я прошла в гостиную. Дом под стать владельцам. Всё чистенько, всё аккуратненько. Салфеточка к салфеточке. Педантичный порядок одуревших от скуки людей. На каминной полке и в серванте стояли фотографии в рамках. Я подошла поближе. Почти на всех был изображён пухлощёкий поросёнок по какой-то причине обзавёдшийся светлыми волосами и человеческим лицом и конечностями. Должно быть, это их сын. Какой кошмар.
– Почему ваш брат сам не придёт? – Спросила Петунья, пока я разглядывала фотографии. – Быть может, он сам мог бы забрать ребёнка и…
– Не мог бы, – бросила я. – Была бы возможность, мы оба предпочли бы держать Гарри как можно дальше от вас. Увы, альтернатив у нас нет.
Я шевельнула рукой. Кончики пальцев слегка кольнуло. Магия. Она была здесь. Витала, совсем слабая, незаметная. Но в таком доме, который настолько магловский, что по нему можно учебник по Магловедению писать, даже слабые следы ощущались чётко.
– Хорошо, зачем вы…
– Где Гарри? – Спросила я.
– У миссис Фигг. Мы ожидали, что она придёт с ним, но на пороге оказались вы.
– Хорошо, значит я подожду. Хочу познакомиться с ребёнком. Где он спит?
– Простите?
– Я неясно выразилась? Где. Спальня. Гарри. Поттера? – Спросила я, как можно чётче выговаривая слова.
Петунья уже открыла рот, чтобы что-то вякнуть, когда дом сотряс дикий вопль. Подскочив, миссис Дурсль бросилась в кухню, где забытый всеми Дадли надрывался и орал во всю глотку. Я решила продолжить осмотр самостоятельно. Пока Петунья сюсюкала с сыном, я вышла из гостиной. Покалывание магии стало сильнее, когда я достигла лестницы. Под ступеньками была совсем небольшая дверца в чулан. Я протянула руку и открыла её. Моему взору предстала маленькая кровать, стоящая посреди чудовищного хлама. В кровати было маленькое одеяльце, странная крокозябра, которая была похожа на игрушечную обезьяну с оторванной головой, и пара пробок от бутылки для газировки, насажанных на зубочистки и замазанных бурым пластилином.
Как бы я хотела ошибиться в своих подозрениях.
– Что это? – Гудящим голосом спросила я, когда Петунья снова появилась в поле моего зрения.
Бледнея, хозяйка дома метнулась к чулану и с грохотом захлопнула дверь перед моим носом.
– Чулан. Мы его используем для… хранения всяких вещей. Миссис Лафнегл, вы суёте свой нос в совершенно…
– ВЫ ПОСЕЛИЛИ ЕГО В ЧУЛАНЕ?! – Прогремела я, содрогаясь от ярости.
Петунья побелела ещё больше. Тонкие губы почти дрогнули, но тут же подобрались и изобразили гневную гримасу.