Кивнув выглянувшей из окошка миссис Фигг, я поспешно зашагала к четвёртому дому. На аккуратно подстриженной лужайке в тени живой изгороди сидел пятилетний малыш. Он задумчиво ковырял землю сломанным синим совочком. Чёрные волосы стояли торчком. Яркие зелёные глаза грустно и немного зашуганно взирали на мир из-за круглых треснувших очков, одна дужка которых была примотана скотчем. Мальчик был худ и бледен, словно Дурсли морили его голодом.
Я вздохнула. Несмотря на мои проверки, Дурсли мало изменили к мальчику своё отношение. Да, они переселили его из чулана под лестницей в небольшую комнатушку на втором этаже. Хотя в глубине души я была уверена, что кровать в кладовке от меня просто прятали, создавая видимость. На мои расспросы Гарри отвечал, глядя как-то испуганно, зажимаясь и всё время косясь на Вернона. Даже если бы я хотела наказать Дурслей на месте, я не могла бы этого сделать. У меня не было доказательств.
Я присела около высокой живой изгороди и окликнула Гарри. Малыш вскинул голову и посмотрел на меня. В зелёных глазах вспыхнули робкие искорки радости, но он тут же обернулся, словно боясь, что Вернон и Петунья окажутся неподалёку. Дурсли сидели дома, спасаясь от жары.
– Привет, герой, – улыбнулась я, когда Гарри подошёл поближе.
– Здравствуй, – осторожно кивнул Гарри, словно опасаясь подвоха. – Ты хочешь поговорить с тётей?
– Нет, дорогой, я пришла к тебе, – рассмеялась я и достала из кармана шоколадную лягушку. – Это тебе. Советую скушать её сейчас, пока Дадли не заметил.
Гарри кивнул, развернул обёртку и откусил кусочек лакомства. Когда я рассказала про вкладыш, глаза мальчика загорелись любопытством. Он осторожно достал из коробки прямоугольный вкладыш.
– Кто там? – Полюбопытствовала я.
– Год…рик. Гри… Гре… Эм…
– Гриффиндор. – Я покачала головой. Первая в его жизни шоколадная лягушка, кто ж ещё мог ему попасться?
– Кто это такой? У него красивый меч.
– Это самый знаменитый волшебник, из всех живших. Когда-нибудь ты узнаешь о нём гораздо больше. Нравится? – Гарри закивал, не сводя взгляда с картинки. Я покопалась в сумке и достала ещё пять коробочек. – Вот. Спрячь это от Дадли, иначе он отнимет. Можешь поделиться с друзьями потом.
– Спасибо, – искренне обрадовался ребёнок. – Только… Дадли обижает всех, кто хочет быть моим другом.
– Ну… уверена, потом у тебя будет ещё очень много друзей, – немного смущённо сказала я. – А пока… ну, я твой друг, правда?
Гарри подумал, покивал, ещё немного подумал и протянул мне одну из коробочек. Я рассмеялась.
– Нет, милый, это для тебя.
– Но ты же сказала, что я могу поделиться с друзьями! – Искренне удивился ребёнок.
– Да, но это подарок, – продолжала улыбаться я. Немного помолчав, я тихо спросила: – Тебе можно доверить тайну?
Гарри покивал, подавшись вперёд. Я подалась чуть ближе, извлекая из кармана палочку.
– На самом деле, я волшебница, – заговорщическим шёпотом сказала я. Глаза мальчишки удивлённо расширились. Он вновь испуганно оглянулся на дом. – Ты меня не боишься?
– Нет, – честно ответил ребёнок. – Просто дядя и тётя не любят это слово.
– Они и меня не очень любят. А ты так и поверил, что я волшебница?
– Ты странно одета, – пожал плечами Гарри. Дала плюс за незаурядную логику. – А ты можешь показать чудеса? Достать кролика из шляпы? Или монетку из-за уха?
– Нет, мой хороший. Я умею кое-что лучше. – Воровато оглянувшись, я направила палочку на очки мальчика. – Окулус Репаро. – Трещина исчезла со стекла, скотч пропал, дужка была полностью цела. – Так-то лучше, правда?
– Ух ты! – Гарри восторженно стянул с носа очки и повертел их в руках. – Как ты это сделала?
– Я же говорю, я волшебница. Когда-нибудь, ты тоже сумеешь творить чудеса.
– Ого! Скоро?
– Ну… придётся потерпеть, – чуть замялась я. – Зато поверь, оно того стоит.
Малыш понурил голову. Я поняла, что пришло время для последнего подарка. Вновь покопавшись в сумке, я достала на свет небольшого плюшевого медведя. Я часто приносила Гарри игрушки, но знала, что, скорее всего, Дадли забирает их себе. Так что над этим ещё и повозилась. Я протянула медвежонка мальчику. Ребёнок, ахнув, прижал медвежонка к себе.
– Спасибо! – Восторженно сказал он. – Только…
– Что такое?
– Дадли отнимет.
– Не отнимет. Он волшебный, – я подмигнула. – Если ты не захочешь, никто-никто во всём белом свете не отнимет его у тебя.
– Правда?
– Правда-правда.
– Спасибо! – Повторил Гарри, а после с чувством добавил: – Это лучший день рождения!
– Не каждый день исполняется пять лет, – усмехнулась я, потрепав его по голове.
Чёлка скользнула в сторону, обнажая тонкий шрам в виде молнии. След от убивающего проклятия. Во рту возник привкус горечи.
– Мне нужно идти, – тихо сказала я.
– Когда ты придёшь опять? – Спросил Гарри.
– Я не знаю, малыш, правда, – грустно сказала я.
– О… А… а ты можешь меня с собой забрать? – С надеждой посмотрел он на меня.
– Я очень этого хочу, Гарри, – тихо ответила я. – Но не смогу. Извини.
– Я привык, – пожал плечами мальчик, опуская глаза. – Просто спросил.
Я хотела сказать что-то ещё, но дверь дома распахнулась. На порог выкатился Вернон Дурсль, голося: «Какого чёрта вы делаете на моей лужайке?!». Узнав меня, «любящий дядя» заткнулся, побледнел и поспешно шмыгнул в дом. Готовить спальню, наверное.
– Видимо, ты спишь сегодня наверху, – хмыкнула я. – Ну, я пойду. Удачи тебе, Гарри Поттер.
– Пока! – Крикнул он мне вслед.
Я напоследок обернулась на него с другой стороны улицы. Весь магический мир знал его, как Мальчика-Который-Выжил. Я знала его, как мальчика, отмеченного Смертью.
***
Дома было тихо. Ремус был в магазине Болка, я читала в гостиной детям книгу. За окном сгущались сумерки. Тихо-тихо звенели возведённые мною щиты. Ричард сидел у меня на коленях, болтая ножками. Эйприл предпочла остаться на полу, собирая из конструктора очередную ведомую только ей игрушку. Хьюго второй день оставался у Андромеды – накануне мальчик начал кашлять, кузина согласилась позаботиться о нём.
Дома было тихо. Мой чуткий слух ловил каждый случайный звук снаружи. Будь то вскрик птицы или шум, доносящийся с дороги. В такие тихие вечера казалось, что звук может доноситься за мили. Включить бы радио, да я побоялась. Я ждала.
Дома было тихо. Так тихо, что звон, донёсшийся снаружи, стал подобен грому. Содрогнулись щиты. Я вскинулась в кресле. Ричард обеспокоенно заёрзал.
– Мамочка? Что случилось? – Спросил он.
Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Показалось? Случайность?
Щиты вновь содрогнулись от удара извне. Я осторожно ссадила Ричарда в кресло и бросилась к окну. По тускло поблескивающему куполу прошла едва заметная трещина. Проклятье.
«Ты же не сбросила меня со счетов? – Услышала я звенящий от ярости голос. – Думала, что оградилась от меня щитами, наложила на отпрысков заклятие, так о бедной Клариссе и позабыть можно?!»
– Экспекто Патронум! Ремус! Она здесь! Я постараюсь её задержать, прошу скорее! – Крикнула я, создавая Патронуса.
Волна дрожи прошла по защитному полю. Трещина росла, ширилась, пока купол не рассыпался. Я поспешно сгребла испуганно озирающихся, но ничего не понимающих детей и бросилась на второй этаж.
– Мамочка, что случилось? – Повторила вопрос брата Эйприл. – Мы от кого-то прячемся?
– Что? Да… да, солнышко, прячемся, – стараясь заглушить громовой бой сердца, пролепетала я.
Она уже в доме. Я чувствовала её злобу, её ширящуюся Силу. Я чувствовала, что она в ярости и не остановится, пока от нас не останется три кучки пепла. Чёрта-с-два я это допущу! Заберу её с собой!
Я с пинка распахнула дверь в детскую. Кларисса уже была на лестнице. Я бросилась к дальней стене. Когда-то давно здесь был крохотный чуланчик. Дядя Альфард, задумав ремонт, заклеил дверцу обоями. Я провела не один вечер, накладывая маскировочные чары на неё. Я знала, что однажды пригодится.