Я пошла на урок, заявив всем на их недоумённые взгляды, что я павший ангел с вырванными крыльями. Хотя бы леденцы успела стащить при конфискации купидонского имущества, и то хлеб.
Говорю же, глупый праздник!
====== Часть 37. (Эксперимент) ======
— Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят! Ха! Ровно полтинник! Желание моё!
— Не спеши, Пуся, — притворно-ласково сказал Сириус. — Я ещё не закончил с подсчётом.
— Эм… Пуся? — Я неуверенно посмотрела на Ремуса. — Я чего-то не знаю?
— По-моему, я тоже, — тот пожал плечами. — Парни, что за Пуся?
— А вот, что! — Сириус кинул мне валентинку из джеймсовой кучи открыток. Как и все она была розовой, маленькой, с намёком на робкие блёстки и креатив. Внутри было написано: «Джеймс! Не стоит бегать за Эванс! Ты же такая Пуся, а вокруг столько девчонок! Твоя Муся!»
— Это что за муси-пуси? — Сказать, что я офигела — ничего не сказать!
— Понятия не имею, но я ржу с этого уже весь день! — радостно заявил Сириус. — Шестьдесят четыре! Моё желание, Сохатая Пуся!
— Больно надо! — надулся Джеймс, сгребая розовый мусор в сумку. — А у вас сколько?
— У меня двадцать четыре, — ответил Ремус. — Видимо, адресом ошиблись.
— Неужели? — Я выудила одну из открыток. — «О, милый Ремус! Я знаю, твоё сердце занято этой надменной…» ЧЕГО?! ЭТО Я-ТО НАДМЕННАЯ СТЕРВА?! Безобразие!
— А как тебе эта? «Ремус, хоть у тебя уже есть пара, поверь, она тебя не достойна так, как я! Ведь я лучше! Поверь, лучше! Моё сердце распахнуто для тебя на распашку!» — Сириус читал это так вдохновенно и слащаво, что я ему почти поверила.
— Или эта: «Твои прекрасные карие глаза покорили меня с первой минуты! Брось эту холодноглазую, у меня тоже карие глаза!» И поцелуйчик в конце!
— Какое внимание к моей персоне, — пробурчала я.
— А эта очень странная. «У меня по-прежнему холодные руки, но ты всегда умеешь их согреть». Это ещё что за фигня?
Все молча смотрели, как Ремус смеётся в голос, а я заливаюсь краской до корней волос.
— Теперь, видимо, мы ничего не понимаем, — Джеймс почесал репу, взлохматив себе шевелюру до безобразно-дикобразного состояния.
— А я, кажется, понимаю, — Лина пихнула меня в бок. — Так вот, куда ты бегала тем вечером.
— Отстань, я не знала, что они читать будут. А пустыми их не принимали. И вообще! — от смущения не знала, куда глаза деть. — Рем, кончай смеяться!
— Извини, не думал, что ты в этой клоунаде участвовать будешь. Это скорее от неожиданности. Ну не дуйся, я не буду смеяться, честно! А сколько у тебя открыток?
— Сорок две, — помолчав, буркнула я.
— В прошлом году было меньше, — заметила Лина. — Может, их всех манят те, кто в парочках?
— Что, совсем плохо? — сочувственно спросила я.
— Двадцать пять.
— Это аж на двадцать открыток больше, чем у Питера за четыре года! — хохотнул Джеймс.
— Это у тебя тридцать два поклонника? Мне следует опасаться? — нахмурился Рем.
— Тридцать один, получается. А остальных я не знаю, так что не стоит.
ХЛОП! Перед нами появился домовик. С розой.
«Ой нет! Джеймсу, Сириусу, Лине, Джеймсу от Сириуса, Ремусу, да хоть Питеру, только не мне!»
Домовик покрутил головой, бросил розу к креслу, где сидели мы с Ремусом, и исчез.
— Чур твоя! — в панике воскликнула я, отпихивая цветок ногой.
— Ну, если Ремус у нас «Принцесса», то да, чур его, — хмыкнул брат, подобрав записку и розу. — Вот этого я бы боялся, Рем.
— Мы это уже проходили, всё в порядке.
Ремус говорил спокойно, даже буднично, но мне всё равно было не по себе.
— Просто это значит, что у меня не тридцать два, а тридцать три конкурента. И то, что мне тридцать два раза повезло, что твоя сестра встречается со мной, а не с обладателем клумбы.
Мы ещё минут пять разгребали открытки, зачитывая особо удачные вслух.
— Так, господа и дамы, я придумал желания! — вскочил вдруг Сириус. — Каждому из вас!
— В смысле?! — воскликнули мы с Линой. — Мы в вашем глупом споре не участвуем!
Парни с первого курса затеяли игру: у кого больше открыток на День Всех Влюблённых, тот загадывает каждому желание. Это соревнование Джеймса и Сириуса, если быть честной. Но Ремус им потакал (чем бы дитя ни тешилось…), а Питер с энтузиазмом поддерживал любые игры.
— Ты девушка нашего друга, так что участвуешь! — Джеймс ткнул в меня пальцем. — А ты подруга девушки нашего друга. И человек, который почти обошёл Гилю-Розовые-Крылья в купидонских соревнованиях! Тебе по статусу положено!
— Не тыкай мне тут, мистер! — возмутилась я. — Хватит с меня розыгрышей, итак с Лафнеглом буду чистить котлы у Слизнорта все выходные.
— Это не имеет никакого отношения к нашим милым забавам! Ты участвуешь, и точка! — заявил Сириус, топнув ногой.
— Не буду!
— Приказываю тебе, как старший брат!
— Нифига себе! Ты меня с Кричером перепутал! Вот пусть он и исполняет твои желания, пусть даже самые извращённые, а меня не трогай!
— Если согласишься, даём иммунитет на все последующие года! — поспешно вставил Джеймс. Я задумалась.
— Что, и уговаривать не будете?
— Нет, всё честно. Один раз исполнишь желание Сириуса и больше никогда в этой игре участвовать не будешь!
— Договорились! — мы пожали руки в знак заключения договора. — Но учти! Если заикнётесь — тебе первому обломаю рога.
— Так! Желание номер один! — Брат влез на кофейный столик с ногами, дабы над нами возвышаться. — Питер! — Его указующий перст упёрся в первую жертву. — Ты должен будешь уговорить эльфов-домовикв, чтобы нас снова впускали в кухню! Если тебе это не удастся, на уроке зельеварения устроишь Слизнорту допрос о том, как варить амортенцию!
— А что это? — неуверенно спросил Петтигрю.
— Заодно и узнаешь! Лина! На следующем матче по квиддичу против Слизерина ты должна будешь дать пинка по заднице Фоксу! Так, чтобы не увидела мадам Хутч!
— Ой, это я с радостью! — подруга захлопала в ладоши. — И без желания бы сделала, да повода не было!
— Джеймс! — продолжал ораторствовать Сириус, драматично указывая на каждого пальцем. — Завтра утром ты должен будешь взять вот эту самую розу, подарить его… Ну, скажем, Джине с Рейвенкло и громогласно признаваться ей в любви на протяжении двух минут!
— Тоже мне, желания, — фыркнула я. — Детский лепет.
— Сестра моя строптивая! Так как ты долго ломалась, тебе я придумал особо омерзительное, тяжёлое и эмоционально невыполнимое задание! Завтра, после того, как Джеймс признается Джине в любви, ты должна будешь… поцеловать Лафнегла! В губы!
Мы с Ремусом взвыли одновременно, перебивая друг друга:
— Чего-о-о?!
— Сириус!
— Тебя не смущает, что у меня всё ещё есть парень и я не хочу пока с ним рвать!
— Ты понимаешь, что я могу попросту за такое сломать тебе нос?
— Это ж какие слухи поползут…
— Не смей чернить доброе имя Мариссы!
— Совсем сбрендил, собачий ты хр…
— Так! Тихо! Ремус, ты ж понимаешь, что это просто игра? Как «Бутылочка». Только моей сестре будет в разы гаже.
— Это за что ты меня так не любишь?
— За многое. А в замен ты, Рем, можешь сломать мне нос. Если тебя это заденет хоть на мгновение.
— Давай я хотя бы Снейпа поцелую? Не так мерзко!
— Отравишься ещё! К тому же, Нюниус не достоин поцелуя такой роскошной девицы, как моя сестра!
— Всё! Я в этой клоунаде участвовать не собираюсь! — Я вскочила, намереваясь уйти, но не смогла сдвинуться с места. — Что за…
— Извини, Марс, — Джеймс виновато развёл руками. На пальце у него блеснуло кольцо. — Ты стала частью эксперимента.
— Какого, чёрт побери, эксперимента?
— Джеймс, не смей! — угрожающе зарычал Ремус.
— Извини, Рем, но ты сам дал «добро». В общем, мы нашли книгу, где описывались облегчённые варианты Непреложных Обетов. И кое-что мы хотели попробовать. Когда ты пожала мне руку, ты скрепила реальный магический договор. Разница с Непреложным Обетом лишь в том, что ты выполнишь договор, хочешь ты того или нет. Сами обстоятельства будут подстраиваться так, что ты, рано или поздно, так или иначе, выполнишь условия договора. Тогда заклятие с тебя снимется. Глянь на запястье.
Я опустила глаза. От правой руки к кольцу Джеймса тянулась тонкая, почти невидимая ниточка синего магического света. Внезапно вместо злости я испытала прилив нечеловеческого любопытства. А вдруг сработает?.. Это же какой простор для исследований подобных заклятий! Альтернатива известному в узких кругах Империуса… Интересно… Как оно вообще работает? Что чувствует жертва? Что чувствует заклинатель? Как долго такие заклинания длятся? Можно ли избежать судьбы? И что будут ощущать оба объекта эксперимента, когда заклятие будет снято?