— Помочь… Пэл… — бормотала я. Я совершенно ничего не соображала. Я знала только, что нужна этому хрупкому существу. — В чём?
— Пэл умирает, Пэл нужны силы Мариссы! У Мариссы их много, она может поделиться с Пэл.
Я чуть не заплакала от жалости к этому созданию. Силы? Ерунда, будут ещё! Я готова отдать ей их. Все! Да! Пэл нужнее… Иначе Пэл умрёт… Я должна… должна помочь ей… спасти…
Я не заметила, как вновь превратилась в лису. Ни одной человеческой мысли в голове не осталось. Я покорно подошла к Пэл, которая протянула свои тоненькие ручки ко мне. Я рада была помочь Пэл. Я готова была отдать ей всю себя, лишь бы это спасло её! Да, спасти Пэл! Именно так! Спасти… отдать… всю…
Тонкие пальцы удлиннились, обвились вокруг моего маленького тельца. Её прикосновения были подлинным счастьем! Я хотела навсегда остаться в колыбели из этих сплетённых пальцев, заснуть глубоким, терпким, сладчайшим сном, убаюканная голосом нимфы и никогда не просыпаться…
Никогда.
Острые зубы впились мне в шею. Сквозь крохотный прокус кровь и силы утекали из меня… Нет, вот оно — самое настоящее счастье… Зачем мне кровь? Зачем силы? Без них так легко… спокойно… Может, я даже умру, зато Пэл… Пэл будет жива! Это главное, разве нет? Не к этому ли я шла всю жизнь?
Мной овладело ледяное цепенящее спокойствие. Так и должно быть. Именно так, никак не иначе…
Внезапно раздался вопль, глухой удар и громкий, нечеловеческий визг. Повеяло горелой плотью. Не было больше зубов, не было пальцев, я рухнула наземь, тут же вернув себе человеческое обличье. И в тот же миг меня охватила паника, парализующий ужас сковал от пят до макушки. Единственное, что привело в чувство — повторный омерзительный визг и боль в шее. Я зажала рану рукой и поднялась на локте.
Эд, вооружённый факелом и топором кружил вокруг отвратительного существа, которое пронзительно верещало и каталось по земле, пытаясь сбить пламя, охватившее её волосы. То, что только что было очаровательной нимфой оказалось уродливым чудовищем с перекошенной физиономией, широким, от уха до уха ртом, полным острых как бритва зубов и чёрными провалами вместо глаз. Волосы почти сгорели, пламя перекинулось на уродливый шишковатый череп. Взвыв от боли, оно бросилось на Эда. Тот отскочил и саданул мразь факелом по спине. Кожа загорелась мгновенно, словно она была сделана из сухой листвы. Не дав ей опомниться, он ударил снова, на сей раз в обнажённую грудь. Ревущее пламя объяло чудище. С рёвом оно повалилось на землю, содрагаясь в агонии. Через пару мгновений оно исчезло, не осталось даже кучки пепла.
Мне было плохо. Болела каждая клеточка тела, особенно шея.
— Эд… — тихонько позвала я. — Помоги, пожалуйста…
Тот стоял, тяжело дыша, смотрел на поле боя. Потом, словно очнувшись от оцепенения, бросился ко мне. Я достала из внутреннего кармана платок и зажала им рану. Эд помог мне встать. Ноги не держали, ему пришлось поддерживать меня за плечи.
— В следующий раз, когда решишь помереть, выбирай менее экзотический способ, ладно? — усмехнулся он. — Я едва успел огонь развести.
— А что… что это было?
— Ну… я не помню, как называются эти штуки, но это какая-то лесная разновидность сирен. Водятся, в основном, в лесах, лакомятся неосторожными анимагами вроде тебя. Нам же на Защите от Тёмных Сил рассказывали.
— Точно, припоминаю. Только, Эд, то, что я анимаг — тайна, учти! Не разболтай никому. Знают только Лина и Мародёры. Остальным знать ни к чему.
— Ладно, делать мне больше нечего, чем твои тайны выбалтывать. Это, кстати, мой платок!
— Да? — я на секунду взглянула на то, чем закрывала рану. И правда, Эд дал мне его, когда слизеринцы устроили мне вечер любительской стрижки. Я помню, что в вечер, когда мы подрались, я закрыла лицо этим же платком… Ну надо же, совпадение… — Могу вернуть, когда меня подлатают. Постираю, конечно, сперва.
— Да ладно, оставь себе.
Мы молча шли через лес. Уже маячила впереди палатка. Только тут я додумалась до очевиднейшей, но очень важно вещи.
— Эд, погоди, ты мне это… жизнь что ли спас?
— Получается, спас, — смеётся он. — Никогда бы не подумал!
— Спасибо, — тихо говорю я.
Эд Лафнегл спас мне жизнь… Надо это где-то записать. И подчеркнуть. И жирным обвести.
Эд Лафнегл спас мне жизнь.
====== Часть 43. (Почему суслики?) ======
Эд Лафнегл спас мне жизнь. Чёрт возьми, да лучше б не спасал! После этого он стал вести себя излишне дружелюбно. Нет, излишне дружелюбно. Так, как будто не он отравлял мне существование последние три года. Нет, я не против, почему нет? Сама же и говорила, что устала его ненавидеть. Но вот так просто взять и перечеркнуть то, что он творил?! Да одна наша драка чего стоит! Вчера этот мобрый долодец на меня рычал и гавкал, сегодня приветливо улыбается, хохочет над моими колкостями, фу. Нет, сэр! Так просто перескочить от ненависти к дружбе-любви-жвачке я не дам! Слишком много нервных клеток пали в неравном бою с тобой! Слишком много нецензурных слов из моего неприкосновенного словарного запаса было на тебя вывалено!
К слову, на такие его выкрутасы не только я настороженно косилась. Лина так вообще тихонько офонаревала со своего брата. Зато Лиди была довольна! Ну да, она-то не знала о наших хогвартских злоключениях.
Надо было что-то делать.
Как ни странно, инициативу взяла в свои руки Лина. В вечер, когда по жребию я должна была снова ночевать с Эдом она прокралась в нашу «комнату». Я как раз скручивала из мха, обрезков ткани и воска импровизационные беруши, когда подруга вползла в наши покои вооружённая керосинкой. На мой вопрос, почему не «листерический» фонарик она сказала, что керосиновая лампа не такая яркая.
— Ну что, суслики, — объявила она, водружая лампу на столик, а задницу — на табурет, — Настало время охренительных историй.
С верхней кровати не замедлили свеситься ноги её брата. Всё бы ничего, но его ароматные копытца болтались в опасной близости от моего носа. Я схватила его за лодыжку и дёрнула вниз. Сил стащить его не хватило бы и у трёх меня, но красноречивый жест он понял, сполз, сел рядом.
— Так, ребята, излагайте! — решительно заявила подруга.
Мы переглянулись. Что ей надо-то?
— «На высоком холме в зачарованном саду, за высокими стенами, под надежной магической защитой бил источник, приносящий удачу, и прозвали его Фонтан феи Фортуны»… — завела я заунывным голосом. Лина так на меня посмотрела, что было впору проваливаться под землю от праведного ужаса. — Что? Ты не конкретизировала, что тебе излагать. А «Фонтан Феи Фортуны» не самая плохая сказка. Ты скажи, о гость ночной, что тебе надобно? А уж мы поскребём по сусекам, что бы это ни обозначало, да выдадим удовлетворительный ответ. А потом разойдёмся баиньки, ага?
— Не «ага». Так, с тобой всё понятно, жертва лесного суккуба, ты снова невменяема. Ты! — Указующий перст ткнулся в нос Эда. — Какого чёрта ты вытворяешь? Решил поиграть в светского мальчика? Или додумался, что если не будешь такой задницей бумсланга, то тебя всё-таки навестит Санта? Требую объяснений, мистер!
Я демонстративно зевнула и вытянулась на кровати, всем своим видом показывая, что мне не интересно! Я даже уши навострила и дыхание затаила, настолько мне неинтересно!
— А какие ещё объяснения? — Эд развёл руками. — Я просто подумал, что… Короче. Три года я вёл себя как конченный соплохвост. Ну, по отношению к Блэк.
— Во-о-от как? — протянула Лина. — А то, что ты вёл себя по отношению ко мне как конченный соплохвост это не в счёт?
— Ну… Ты подружилась с этой… с этой… с ней! Нельзя нормально общаться с сестрой, если она дружит с твоим врагом! Это правило!
— Ты только что его выдумал! — надулась подруга. — Ладно, дальше.
— Ну, мне и самому в какой-то момент надоело, что она меня так бесит…
«Изумительная формулировка!» — подумала я.
— Один раз я попробовал с ней поговорить по-человечески, да как-то с самого начала не заладилось. Вернее… Она так комично смотрелась в луже! Я стоял и нарадоваться не мог!
— А, это когда ты меня «уронил» на выходе из Хогсмида? Помню, как же. То-то у тебя улыбка такая довольная была. А потом ты мне руки выкручивать начал, умник.