Тугие струи били в плечи и спину, вода ласкающе стекала по груди и животу, ниже, в выбритый пах и по ногам. Темнота позволяла фантазиям становиться почти осязаемыми. Уперевшись горячими ладонями в холодящую стену, наемник без усилия представил себе мощную, но умудрявшуюся при этом оставаться изящной фигуру Джонни; его небрежный разворот плеч, когда он складывал руки привычным жестом на груди; свободную и небрежную походку, узкие бедра, обтянутые мягкой коричневой кожей…
Ви прикоснулся к уже восставшему члену и огладил плоть, ухватив в кольцо пальцев. Первая дрожь удовольствия пробила по позвоночнику до копчика и опустилась вниз по ногам. Ви приоткрыл губы и мучительно выдохнул с первым же стоном, продолжая двигать уже кулаком от основания к головке. Сознание услужливо подкинуло воспоминание о том, как Джонни содрогался всем телом и, тяжело дыша, вжимался в него, Ви, в том странном жарком темном вакууме, окутавшем их обоих. И этот безумный, какой-то нездешний взгляд – всепожирающее пламя, неутолимый голод и туман. Наемник крепко зажмурился, отклонившись назад и уперевшись модно выбритым затылком в стену, простонал уже в голос и ускорил движения кулака, теперь уже специально задевая чувствительную головку большим пальцем. Ему хотелось снова исторгнуть из Джонни тот хриплый стон сквозь зубы, потому что ничего более сексуального и более желанного Ви в своей жизни не слышал; ему хотелось довести Джонни до самого сумасшедшего края; любоваться его лицом, видеть, как ему хорошо, смотреть в самые безумные, жаркие и жадные темные глаза, наслаждаться в них всепоглощающим желанием, а потом и предчувствием финала. Быть причиной этой жажды и этой жадности.
Возбуждение накрывало сильно и быстро, гораздо интенсивнее, чем с той симпатичной шлюхой. Конечно, ведь с ней он не мог представлять себе Джонни.
Пальцы, ласкающие член, изменили темп и кулак прошелся незнакомым изящным проворотом, умудрившись единым долгим движением огладить и головку, и мошонку, выбив из Ви новый интенсивный стон и заставив удивленно распахнуть глаза. Осознание знакомого чувства правильности и единения ударило только сейчас, напугало до удушливого сердцебиения: Джонни был тут, с ним, не где-то на задворках, а вполне себе равноценным хозяином мыслей, ощущений и, возможно, даже тела.
- Продолжай, – голос рокера у самого уха – или в голове? – был тихим, хриплым и, казалось, таким же темным, как полумрак душевой, его бархатистость пожирала волю и гипнотически подчиняла, – Я, блять, тоже не железный. Если начал, Ви, то не останавливайся.
Вторая ладонь наемника, управляемая чужой волей, потянулась к паху, коснулась лобка и прошлась мучительной лаской по низу живота, с силой огладила рельефный пресс. И Ви рухнул в пылающую пропасть.
В этот раз Сильверхенд не перехватывал управление полностью, это было больше похоже на ситуацию с финтом. Ви чувствовал горячее желание Джонни, его жаркую нетерпеливость и то, как рокер с ухмылкой останавливал себя же самого от спешки. Сильверхенд позволял Ви дрочить самому, и наемник представлял, что ласкает не себя, а Джонни, – что было сейчас наполовину правдой. В моменты, когда Ви срывался в изнемогающий стон и терял ритм, Джонни перехватывал управление, восстанавливал жаркий темп, вытворял что-то безумное своими чувствительными музыкальными пальцами – оглаживал, сжимал, касался дразняще легко, и Ви плавился от наслаждения, но вновь теснил Джонни, слыша у себя в голове его довольную поощряющую усмешку, в желании не столько получать удовольствие, сколько доставлять его.
Прижавшись спиной к прохладе стены, Ви чувствовал как дрожат колени, как поджимаются ягодицы. Нетерпение и движения бедер в попытке сильнее вбиться в ласкающий кулак – это, кажется, Ви. Знакомое крупное единичное содрогание всем телом, от самых плеч до стоп – это, кажется, Джонни. Со стонами сложно разобрать, но, видимо, те, что погромче и посвободнее – это Ви, а те, что потише, с хрипотцой, сквозь зубы – это Джонни.
Очередное замысловатое движение кулака по всей длине ствола чуть не вынесло Ви в блеск оглушительного оргазма, он почти канул в него, и это обещало быть охуенным, самым лучшим, что он чувствовал за свою недолгую жизнь… Джонни хмыкнул, отрицательно качнул их общей головой, ментально оттолкнул почти уже распавшегося на осколки Ви, и крепко перехватил основание члена двумя пальцами, сжав переполненные яйца в горсть второй рукой.
- Не торопись, – невыносимо жарко выдохнул где-то в голове Ви Сильверхенд, заставив наемника разочарованно и протестующе застонать, – Сейчас поймешь.
И Ви, блять, понял. Как только разрушительное предчувствие финала отступило, Джонни отпустил основание члена и, крепко обхватив ствол кулаком, сделал буквально два размашистых и уверенных движения, под конец с силой оглаживая головку центром ладони.
Кажется, Ви на время перестал существовать. Кажется, Джонни также выбросило куда-то в пустоту. На несколько секунд вырубило все ощущения и мысли. Какое-то время измученное избыточной компанией тело пребывало как будто необитаемым.
Ви очнулся, сидя на полу в душе, вода все еще била струями ему в спину и затылок. В голове были восхитительные пустота и тишина, которых он не испытывал уже очень давно. Разлепив веки, наемник сморгнул с ресниц капли.
Джонни сидел напротив Ви, расставив согнутые ноги и уперевшись локтями в колени – босой, мокрая майка очерчивала мускулистый торс, влажные волосы липли к небритому лицу. В глазах удивление, отзвук недавно пережитого оргазма и уже зарождающийся огонек мрачного веселья.
– Джонни, я не… – Ви откашлялся, понимая, что, кажется, сорвал голос в изматывающих стонах. Ему хотелось объяснить что-то, с одной стороны – оправдаться, а с другой – потянуться мокрыми руками и обхватить Сильверхенда руками за плечи, обнять, упереться лбом в лоб и просто смотреть в раскосые загадочные темные глаза, еще улавливая в них отблески недавнего удовольствия.
- Ты никогда не умеешь вовремя заткнуться, Ви. Это твое благословение и проклятье. Но кого-то мне это напоминает, – Джонни, криво усмехаясь, отжал темные пряди, лезущие в лицо, – Нам это было нужно, раз уж теперь мы не можем… изолироваться друг от друга. А теперь нам нужен никотин. Так что поднимайся, блять, на свои дрожащие ноги и прикури нам сигарету. И не наебнись по дороге.
====== The load multiplies ======
Киберпсихи, неверные мужья и жены, рядовые бандиты, попутавшие рамсы, разборки банд – Ви брался за любой заказ. Время подгоняло его, необходимо было накопить ресурсы и боезапас, необходимо было накопить эдди, наработать связи, если он хотел помочь Джонни с их сумасшедшим планом – въебать по Микоши так, чтобы не осталось и мокрого места. Если они хотели покончить с этим безумием, им нужны были все силы. И спасти свою жизнь, да, конечно же, – пропади оно все пропадом. Где уж там оставшимся где-то далеко позади мечтам стать легендой? Что за детский бред, когда впереди маячит настоящая достойная цель? Ви начинал понимать Сильверхенда и без всяких кровавых горячечных снов о возмездии и справедливости. Он хотел сделать что-то по-настоящему важное и нужное. Пошатнуть гнувшую всех их раком систему.
Но, преследуя цель большую, Ви, сам не замечая, достигал цели меньшей – имя соло, умудрявшегося присутствовать практически везде одновременно, обретало вес и обрастало легендами, одна из которых, правда, была верной. Если на твоей базе станция радио внезапно менялась на «Морро-Рок», а из динамиков рвался дикий и яростный голос Сильверхенда в обрамлении жестких гитарных запилов SAMURAI, то давать по съебам, чумба, скорее всего, было уже поздно. Смирись.
Джонни смотрел на эти заебы сначала несколько озадаченно и даже посмеивался, но потом распробовал и снисходительно оценил. Так вырабатывался стиль.
А потом они возвращались домой, в полумрак квартиры, ограждавший их опущенными жалюзи от безумной неоновой нескончаемой пляски Найт-Сити, и, словно одержимые, отдавались этому двойному безумию там, где оно их заставало – в душе, в оружейной, на диване или у окна. При утреннем стояке – чаще всего в постели. Ви только успевал продрать глаза, как Джонни тоже просыпался в его голове, кратко и насмешливо фыркал, и сам тянулся первым к их общему крепко стоящему члену. Сильверхенд словно смирился с тем, что Ви не мог больше прятать от него свои мысли, с тем, что теперь они не могли ослабить до крайности натянутую между ними, дрожащую как струна, нить. Принял ситуацию и решил находить в ней удовольствие, получая все возможное. И, судя по ощущениям, которые отлавливал в процессе Ви, пока плавился, не зная куда девать себя от оглушающего, бродящего под кожей цунами возбуждения, пока срывался на громкие стоны и впивался пальцами свободной руки в ладонь, рокер получал-таки от происходящего не меньшее удовольствие.