- Пятьдесят лет в Микоши, пацан. Ни ебли, ни жалкой шлюхи, ни даже передернуть. Остынь, Ви, это всего лишь проклятый недоеб. Ты вообще не в моем вкусе, знаешь ли.
Наемник еле слышно зашипел, обжигая пальцы сломанной сигаретой.
В глазах было сухо, но сам Ви ощущал себя, кажется, тоже сломанным.
Комментарий к And I'll do my duty – I know – somehow I'll find a way Офигенные иллюстрации к главе авторства BananaLover:
https://ibb.co/L9Ddwd2
https://ibb.co/mzjQNGr
====== Need to go out on the edge ======
Девятая порция виски была, наверное, уже лишней. Но все равно недостаточной.
Ви вообще не был уверен, что даже если он вылакает весь алкоголь в этом баре, – да что уж там, во всем Найт-Сити, – то это позволит ему забыть кислоту и горечь этой одной простой фразы, брошенной безразличным и снисходительным тоном: «Ты вообще не в моем вкусе, знаешь ли». И еще отвратительнее было то, что он и так знал об этом, когда полез целоваться к Сильверхенду.
Ведь все мы помним, чумбы, Альт? Прекрасную, неземную, воздушную и изящную подругу рокербоя? Эмоции, желание и жар, с которыми Джонни пер ее в гримерке. Неотрывный и довольный взгляд, которым рокер сопровождал ее, когда она, красиво изгибаясь, поднимала с пола одежду. Вот она была достойна всепожирающего пламени. Куда посреди этой возбуждающей благодати можно было воткнуть заебанного, с запавшими глазами, небритого и дубово простецкого наемника двадцати пяти лет? Куда он, блять, полез со своими поцелуями, со своим восторгом, со своими мозолистыми грубыми лапами, со своей гопнической простецкой рожей? Сильверхенд же ебаный памятник, блядская икона стиля и вкуса, чертова вечная Легенда Найт-Сити… И желать он должен что-то ему под стать – такое же стильное и восхитительное.
Привкус желчи на языке усилился и наемник торопливо хлебнул из стакана, стараясь смыть гадкую горечь. Не забыть забить себе в глотку очередную порцию омега-блокаторов – только бы рокербой не услышал его отвратительных мыслей, только бы не снова этот ебаный позор…
Джонни намекнул ему раз – тактично, обходя острые углы; дал понять снова, уклоняясь от физического контакта – щадил, не разнес язвительно в пух и прах в своей манере, явно ради дружбы держался из последних сил, но Ви не унялся, продолжал с упорством доебывать и доебывать, думая своим хуем, а не головой… Попрал все границы приличий и дружбы, установившейся между ними. Блять! Лез, словно озабоченный кобель в гоне, которого раз за разом отодвигают аккуратно ногой с дороги. А теперь, когда его ткнули мордой откровенно – расклеился и разнылся, словно бы не он сам добивался этого с завидным тупым упорством.
В сотый раз за вечер вспыхнув от стыда, Ви с отвращением опрокинул в себя остатки вискаря, мотнул бритой головой и хлопнул стаканом о стойку.
- Повтори.
Этот бар соло выбрал специально, из чувства какого-то противоречия и протеста. Заведение было полно понтовых пиджаков и охуительных имплантированных телок, в которых оставалось уже мало от них самих. Острые усмешки, дорогой шмот, новомодная наркота, употребляемая чинно и чопорно в ослепительно надраенных сортирных кабинках, а ебля в тех же кабинках все такая же – обычная, грязная, человечья, животная. Как там сказал Джонни? Что ты без своего хрома? Все тот же кусок мяса.
Именно в этот бар, расположенный недалеко от площади Корпораций, Ви вперся в своем рокерском прикиде, смешно сказать: ботинки Сильверхенда, добытые в ходе идиотского заказа, связанного с сынком клавишницы SAMURAI, пресловутые кожаные штаны, спертые из заначки престарелого фаната группы – и нахуй они этому фану были нужны, коли он их не носил, майка Джонни, откопанная в номере отеля «Пистис София» – забыть и никогда не вспоминать. Наемник чувствовал себя здесь настолько инородным, что это приносило непередаваемое удовольствие: для полноты картины вмешательства грязного отброса в хромовый отпидоренный до блеска алкогольный рай корпоратов оставалось только влезть на стойку, пятная ее следами ботинок и заебенить на стене из баллончика огромное слово «ХУЙ» или «Смерть корпоблядям!». Вот это был бы перфоманс. Может быть, Ви и сделает это после еще пары стаканов.
Бармен поставил перед наемником очередную порцию, взглянув искоса, но заинтересованно – клиент был до пизды странным, лакал дорогущий алкоголь как обычную сивуху в придорожной забегаловке, но заоблачную цену платил исправно. Ви зыркнул злобно и осклабился в пьяноватой и сумасшедшей ухмылке. Солдатские жетоны рокера обожгли голую грудь над вырезом майки.
На черта он вырядился в шмотки Сильверхенда? Это было хорошим вопросом. Наверное, стоило признать, что таким образом он чувствовал сопричастность к предмету своей любви.
Любви, блять… В первый раз для самого себя Ви произнес это слово и оно резануло как-то смертельно, воткнулось в живот, провернулось остро отточенным лезвием длиннющей катаны. Повреждения были критическими, Ви истекал кровью насмерть, подбитым истребителем с воем несся в дыму и пламени прямиком к приближающейся земле. Так вот оно как, оказывается? Совсем не то, что он испытывал к паре своих подруг, с которыми и до этапа совместного проживания не доходил. Оказывается, любовь – это пиздецки больно, невыносимо удушающе и слишком много для одного. В этой безумной солянке слишком много переменных, с избытком всяких «если», границ, запретов, заботы, стыда и вожделения.
Это ж как он так умудрился, а? Или это упорный принцип «воровать – так миллион, ебать – так королеву»? Короля, то есть. Нет, все понятно – не любить Джонни невозможно, он ебаное рокерское божество с загадочными ацтекскими глазами. Сколько народу пало жертвами этой искренности, этого пламени, этого животного изящества и силы – не сосчитать. Вот и Ви влип по самые уши. Закономерно, наверное. Сильверхенда, братья и сестры, на всех не хватит.
И вот тут Ви приходил к основной мучающей его проблеме, которая так не стыковалась с доебывающим его ежечасно возбуждением – несоответствие желаний тела и устремлений души.
Душой наемник хотел одного, безусловного: чтобы Джонни жил. Не для него, Ви. Для самого Сильверхенда, для всего мира. Соло принимал рокера таким, каким тот был, со всеми недостатками – язвительного, сломанного, заебанного, хрипящего от переполняющей ненависти, пламенеющего для борьбы, вечно обдолбанного, эмоционально холодного, эгоцентричного, со всеми его грехами и ошибками. В чем-то был не согласен, но был уверен в том, что Джонни достаточно умен, чтобы дойти до всего в итоге сам. После того, как Сильверхенд вынес наемнику мозги сообщением о своем желании пожертвовать собой ради другого, пусть сдохнет в корчах тот, кто сказал бы, что он неспособен меняться; все те, кто считали его бесчувственным уебаном. И Ви хотел бы дать рокербою одно – свою помощь, всю свою силу, всю поддержку и тепло истекающего кровью сердца.
- Повтори! – хлопок стаканом по стойке. Немного вело, но Ви упрямо собирался додумать эти мысли до конца, наконец-то разобраться в этом блядском домике, устаканить ситуацию.
Заебись. Если он был таким самоотверженным красавцем, рубахой-парнем, влюбленным в Джонни настолько, чтобы самоотрекаться до самопожертвования, то почему же с таким упорством доебывал рокера, пытаясь выбить из него… что?
Чего хотел Ви от Джонни? Это был отличный вопрос. И ответа Ви, если сказать честно, не знал. Он никогда не трахался с мужиками. Все, что он знал об этом, было почерпнуто из порнухи и брейндансов, да и тех было не так уж и много, ибо и не интересовался он этим вопросом. Так чего же он хотел? Жарких невинных поцелуев? Взаимной дрочки? Просто нежной ласки? Отменной ебли?
Разбирать этот вопрос по составляющим было сложно, потому что в голове Ви моментально начинала мелькать красная лампочка, свидетельствующая о перегрузке, и вся его суть как-то истерично и восторженно начинала вопить о потребности отдаться и принадлежать, сплавиться намертво и навсегда. Наемник попытался заткнуть заполошный сигнал одним логичным вопросом – как? Практически – как ты хочешь, блять, ему принадлежать? Хотел ли Ви, чтобы Джонни его выебал? Вот прям по-взрослому? Хотел бы ему отсосать, опустившись на колени? «О даааааааа…» восторженно задохнулся в голове ебанутый голос, но Ви неподъемным усилием заткнул его простыми аргументами – «Тебя ебали хоть раз? Может быть, ты знаешь что-то о минетах по другую сторону члена?».