- Блять, пиздец. Я собирался выебать тебя так, как мне хотелось уже давненько, чтобы после этого мы могли только закурить… Но самый неумелый в моей жизни минет длиной менее двух минут?.. – Джонни запрокинул голову и снова хохотнул сквозь все еще сбитое дыхание. – Так я кончал, наверное, пиздюком в средней школе.
- Две минуты? Блять, я кончил от одного осознания, что кончил ты. Вот где пиздец, – Ви осел, все еще дрожа от пережитого возбуждения, привалившись обнаженной спиной к ноге рокера и тоже рассмеялся, запрокинув голову, уперевшись затылком во внутреннюю сторону бедра Сильверхенда. – Я хуй знает, как ты с этим разберешься, но я все еще хочу тебя. Целиком. Всего. Твой член во мне. Я хочу, чтобы ты меня наконец-то выебал, Джонни.
Две минуты – это было охуенно. Пожалуй, самый быстрый, но, тем не менее, и самый невъебенный секс в жизни наемника. Чувствовать на языке охуенный вкус Джонни, окутываться родным запахом его пота, хрома его руки, никотина от его волос, ощущать как саднят охуевше нагло оставленные на шее засосы, как ноет загривок от хватки его сильных пальцев… Но Ви теперь хотел рокербоя как будто еще сильнее, хотел принадлежать ему полностью, раствориться в нем, позволить сделать с собой что угодно, только бы Джонни был с ним, невозможно близко, рядом. В нем. Возможно, навсегда.
- Повтори это еще разок, мой маленький наемник, и я, кажется, готов, – Джонни довольно хохотнул и потянул через голову майку, обнажая расчерченный широкими страшными шрамами торс.
Комментарий к It's the animal within my blood Офигенная иллюстрация к главе авторства BananaLover: https://ibb.co/ZW6mtJ8
====== Wouldnʼt stop it even if I could ======
Обнаженный Сильверхенд просто выносил одним своим видом. На него можно было обдрочиться, даже не прикасаясь.
Кто-то, более морально устойчивый, чем Ви, мог бы любоваться им как прекрасной статуей авторства гениального мастера, удерживая, наверное, грязные мыслишки при себе.
Наемник же, например, осознавал, что совмещает: смотрит и не может насмотреться, получая чисто эстетический оргазм, и одновременно понимает, что у него опять безапелляционно встает не только от ожидания самого секса, но и от одного открывающегося в полумраке вида. Поразительно, но рокербоя таким создала природа – он не утруждал себя, чтобы вот так сшибать с ног своей животной сексуальностью. Не рисовался, не принимал неестественных поз. Просто был собой. Мощный, но поджарый, с идеально прямыми бесконечными ногами. Широкие плечи, но при этом достаточно стройная талия, крепкие бицепсы – живой и кибернетический, четко обозначенные ключицы – одна из которых заменена поблескивающим металлом. Живая крупная кисть с длинными сильными пальцами, хромированная – повторяющая линии живой. Смуглая кожа с явственно выделяющимися под ней венами – почти безволосая, не считая подмышек и коротко стриженной черной поросли на лобке.
Раздевался Сильверхенд лениво, но не красуясь, сам процесс не был для него прелюдией – лишь банальным избавлением от мешающей одежды перед непосредственно главным действом. В штанах и ботинках трахаться неудобно и жарко – так к черту их. Сброшенные на постель вещи рокербоя исчезали в воздухе в сиянии голубовато-белых помех. Разоблачаться конструкту, как это понимал Ви, смысла не было, он мог менять вид по своему желанию, оставшись обнаженным в один момент, но Джонни почему-то этого не сделал, действуя по старинке – то ли память тела, то ли осознанное нежелание прибегать к этой стороне возможностей биочипа.
Рокером невозможно было не любоваться, зависая на каких-то малозначительных мелочах. Например, пальцы ног – длинные, ровные, костистые, безволосые, с аккуратно обстриженными светлыми ногтями. По мнению Ви – идеальные пальцы. Прекрасен даже в этом. Красиво отрисованные бедренные кости, переход от самого бедра к рельефному, но не перекачанному прессу. Крепкая плоская задница с сексуальными впадинками у поясницы, с плавным изгибом самой поясницы и спины.
Для своего образа жизни рокербой выглядел просто безупречно. Возможно, кто-нибудь сказал бы, что его портили многочисленные шрамы разной интенсивности – от кошмарных последствий взрыва, лишившего его руки, до мелких напоминаний о явной поножовщине, пулевых ранений, вмешательств рипера и двух отчетливых шрамов-пятен, оставленных клинками богомола в ту ночь, когда была похищена его подруга. Для соло, самого под татуировками расцвеченного следами битв, как карта Найт-Сити, все эти отметины – шрамы ли, татуировки, родинки, – были частью Джонни, его составляющей, его признаками. Ви принимал Джонни всего целиком, оптом, неделимо: от его идеальных пальцев ног до черноволосой разлохмаченной сейчас макушки. Хотел его так жадно и безумно – зацеловать, покрыть укусами, притянуть, вжать в себя до боли, слиться, только бы возможно ближе. Так, чтобы не разобрать, где заканчивается один из них, где начинается другой, смешать их запахи, пот, жар тел. Смотреть в глаза до самого края, до самого конца. Принадлежать без остатка – душой, сердцем, телом. Разделить все на двоих – боль, радость, беды, цели. Ви попросту не знал, как описать ту жажду единения, которую он испытывал. Она была совершенно новой, незнакомой, дикой. Он никогда не чувствовал такого. Ему никогда не приходило в голову ни в кого ни втискиваться до боли, ни впиваться зубами. Он вообще не понимал, как желание причинить боль связано с любовью, но факт оставался фактом – он настолько хотел Джонни, что потребность эта ощущалась. Безумие.
- Ты настолько громко думаешь, что у меня, кажется, встает на самого себя. Никогда этим не страдал, но опыт интересный, – Сильверхенд потянулся к наемнику, ухватил за плечи и вздернул с пола к себе, на кровать. Ви подался навстречу, тут же жадно вжимаясь в рокербоя, наконец-то блаженно втискиваясь в него всем телом – от ключиц до бедер, переплетаясь ногами. Обнял, огладил мускулистую спину.
- Хочу тебя. Сейчас, – Ви с силой втянул в рот кожу на шее Джонни, смакуя языком соль, слыша губами пульсацию в жилах, выпустил, оставляя наливающийся кровью засос. Отстранился, взглянул на смуглую шею – ни следа, идеальный оливковый оттенок, никаких синяков.
- Без разницы. Я чувствую, – выдохнул рокер, выгнулся, словно в попытке прижаться узкими бедрами еще ближе, хотя ближе было уже совершенно некуда. Металлические пальцы проскребли вдоль позвоночника Ви, стиснули поясницу с силой, а потом Сильверхенд одним движением, сцапав его за плечо, развернул соло к себе спиной и подмял, всем весом наваливаясь сверху. Коленом по-хозяйски раздвинул бедра Ви, и прижался привставшим горячим членом к его заднице, отираясь между ягодиц, оставляя влагу.
Наемника перемкнуло от царапающего где-то на задворках сознания страха, предвкушения и яркого восторга одновременно. Горячая волна прокатилась по горлу вниз, прошлась по солнечному сплетению и тяжело опустилась к низу живота. Ви знал, чего хочет, но не представлял, каково это будет. Необходимость покориться, довериться и отдаться, лишиться привычного контроля над ситуацией пугала, но была просто невообразимо нужной, желанной.
Тяжелое дыхание рокербоя обжигало шею сзади, его влажный язык прошелся по коже под самой границей волос Ви, а после на и так ноющем после металлической ладони загривке совершенно всерьез сомкнулись зубы. От неожиданности и силы укуса наемник дернулся, инстинктивно пытаясь сбросить Джонни, но тот прижал его к постели сильнее и с рычанием для верности припечатал металлической рукой между лопаток. Боль была такой, что аж заслезились глаза, но одновременно с этим рвануло по венам необъяснимое оглушающее наслаждение, все растущее по мере того, как хватка зубов рокера убийственно медленно ослабевала, а агония только усиливалась. Ви застонал во весь голос, мучительно выгибаясь под тяжестью Джонни, уже не в попытке сбросить, а стремясь вжаться всем телом как можно крепче, ощутить стояк Сильверхенда, и тот ритмично двинул бедрами, раз за разом проходясь влажным членом меж ягодиц соло. Пустота внутри ширилась, неудовлетворенность росла, пуская по телу какую-то неуемную мелкую непрекращающуюся дрожь. Все существо Ви вопило о том, что Джонни нужен ему прямо сейчас, в нем, как можно глубже, плевать на страх, плевать на боль – возможно, ее Ви бы только приветствовал.