– Это Ви, – они звучали все так же странно для восприятия: сам голос принадлежал Ви, – может быть чуть ниже, больше хрипотцы, но интонации и манера речи точно были присущи Джонни и только ему – характерные и моментально узнаваемые, как и сам рокер. Аккуратно отложив гитару, Сильверхенд поднялся на ноги, автоматически проверив тыльной стороной ладони, остановилась ли кровь из разбитой Евродином губы. – Он тебе понравится.
– Угу. Это ты меня так рад видеть через пятьдесят лет разлуки? – тоже поднявшись, Евродин с ухмылкой кивнул, взглядом указывая на все еще явственно заметный стояк в штанах общего тела Сильверхенда и наемника.
– Это не мое. Все твой гигантский портрет с обнаженкой. Влияет на неокрепшие умы, – криво усмехнулся в ответ рокербой, беззастенчиво рукой через джинсовую ткань поправляя член. Как ни странно, но соло от этого движения явственно тряхнуло, хотя передергивать сейчас должно было Джонни, а вовсе не его. – Я же говорю – это Ви, он тебе понравится.
– Допустим… Блять, Джонни, – на пути к лестнице Керри раздраженно обернулся, изогнул одну бровь и смерил Сильверхенда уничтожающим взглядом. Хорошо так развернулся, злобно, даже полы короткого шелкового халата взметнулись. – Это все еще вообще ничего не объясняет – ни про тебя, ни про этого… Ви.
– Ебать ты устроился, – проигнорировал выпад чумбы Джонни, в своей обычной манере то ли похвалив за предприимчивость и талант, то ли предъявив за любовь к шику, и двинулся следом, показушно небрежно оглядывая обстановку, которую, как Ви было известно, он уже успел изучить до этого момента. Где-то глубоко внутри наемник привычно мысленно закатил глаза: рокер, при всей его, казалось бы, искренности, все равно был просто отличным манипулятором – чудесно знал момент, когда можно было жестом, взглядом или словом донести до собеседника свою точку зрения, заставляя прочувствовать именно ему нужную эмоцию или навести на необходимую ему мысль. Настраивал, сука, окружающих, как свою гитару.
– Это только начало, – не повелся на заход Сильверхенда Евродин – ни одна черта лица не дрогнула. Волшебный полный игнор. Внутренне Ви даже обзавидовался – ему бы такое непробиваемое терпение в отношении трепа рокербоя. Видимо, оно воспитывалось только годами упорных бесконечных тренировок. У соло столько времени не было. – Выпустил четвертый альбом и въехал сюда.
– Хорошо продался, видимо, – поймав свою любимую тему за хвост, Джонни впился в нее с упорством киберпсиха, на миг, видимо, даже позабыв, зачем он здесь. Ви ощутил прилив жара праведного возмущения куда-то в область солнечного сплетения их общего тела. Правая бровь рокера поползла иронично вверх, губы уже почти сложились в характерную ядовитую усмешку. Интересно, на этот миг у него из головы окончательно вымыло мысли о том, что он пришел сюда спасать друга от депрессии, или где-то на периферии он еще помнил об этом? Наемник прекрасно знал горячность Сильверхенда – зачастую, даже когда тот собирался быть спокойным, вальяжным, сосредоточенным и изматывающе саркастичным, забрало у него совершенно определенно внезапно падало, погребая все его планы под лавиной кристальной безбашенной ярости. Поразительно, как при этом он умудрялся оставаться таким отличным манипулятором. Видимо, спасали харизма, похуизм и упорство.
– Завали, Джонни, – само собой, Керри знал рокербоя куда как получше, чем Ви, поэтому без излишних экивоков срезал его заход сразу на взлете, не давая теме развиться. И это было разумнее, чем потом весь вечер посвящать жалким попыткам отмазаться, объясниться или заставить Джонни банально заткнуться. Он все равно вряд ли бы так осчастливил собеседника – не в его духе. – Просто, блять, не начинай.
В этом был весь рокер – сам посоветовал Евродину начать сольное творчество, сам одобрил, сам себя похвалил за совет. Сам возмутился путем достижения. Видимо, по его прикидкам, Керри должен был творчески самовыражаться, сидя с гитарой на стуле над раскрытым кофром на рынке в Джапан-Тауне. Но и тогда бы, соло был просто уверен, Сильверхенд нашел бы, чего приятного и подбадривающего ляпнуть. Например, о бездарности начинания, так ничего и не принесшего. Временами казалось, что он видел у себя в голове какой-то идеальный мир, сферический вакуум, в котором царила сплошная благодать для всех и каждого. Кроме корпоратов, само собой. Не то, чтобы Ви не понимал его идей и устремлений, но иногда все-таки искренне поражался… некоей утопичности представлений что ли? Нет, все казалось стройным и логичным на словах, но рушилось при малейшей попытке представить себе схему реализации желаемого. Впрочем, соло, опять же, принимал рокербоя и восхищался им именно таким – идейным и скрежещущим зубами от любого проявления несправедливости. В этом было его пламя, его обаяние, стоило это признать. Джонни был болью, яростью и разрушением. Моментальной яркой реакцией на происходящее. Но кому-то, мнилось Ви, необходимо было и созидать.
– С кем ты подписался? – ожидаемо не сдался рокер, вызвав внутренний понимающий ироничный смешок соло. Судя по всему, даже опытность Керри в общении с Сильверхендом не спасала его от упрямой въедливости рокербоя. Обычный Джонни, на самом-то деле, – умиляет, раздражает, смешит, вызывает желание, возможно, вдарить чем-нибудь с размаху.
– В смысле? С Арасакой, блять, – Евродин удивился настолько реалистично и серьезно, что Ви даже наивно поверил было и сжался внутренне, ожидая незамедлительной детонации одного отдельно взятого рокера. Словно бы молчание Сильверхенда вдохновило его на более подробные объяснения, Керри продолжил уверенно и гладко, как ни в чем не бывало. – Да-а, с утра записываюсь у них на студии, а вечером Ёринобу заскакивает ко мне на барбекю.
– Заебись. – судя по всему привычно не повелся Сильверхенд, уже ухмыляясь, но все равно, блять, не унялся, конечно же. – А подписался-то с кем?
– MSM Records, – видимо устав от бесконечного преследования и ебанутого упорства рокербоя, выплюнул Евродин, падая на полукруглый золотистый диван. Смел попутно на пол какие-то стаканчики, обертки и подушки, зашуршал, полез куда-то в стык между секторами сидения, вытянув длинные загорелые ноги в модных шлепанцах, и извлек в итоге чудом, видимо, сохранившуюся с последней попойки полупустую бутылку текилы.
– Что ж, тоже уважаемые люди. Столп общества, как и Арасака, – достав из кармана джинсов портсигар, Джонни вытащил сигарету, прикурил с видимым и ощутимым наемнику наслаждением, щелкнув зажигалкой, и, судя по всему, еле сдержался, чтобы не сплюнуть на пол, вовремя вспомнив, что сейчас он находится, так сказать, во плоти.
– Падай давай, – кивнув на диван по другую сторону низкого стола, заваленного остатками какой-то жрачки, книгами, грязной посудой и полупустыми бокалами, Керри пошарил вокруг, нашел наименее грязный стакан и плеснул сразу наполовину. – Рассказывай, где тебя носило столько времени.
Джонни, ничуть не смущаясь, сбросил одним коротким движением с предложенного места на пол чьи-то забытые шмотки, уселся удобно, вытянул ноги и уложил их как и обычно повыше, опасно сдвинув кроссовками на край пару бокалов и миску с каким-то уже сложно определимым на взгляд и запах месивом. Тут, в непосредственной близости от места, где вчера, видимо, шла активная пьянка, остро воняло старыми окурками, выдохшимся алкоголем и синтетической хавкой. Рокер чувствовал себя прям на своем месте, в родной стихии. Ви хотелось бы наморщить в отвращении нос, но он и сам прекрасно понимал, что специфика его работы постоянно заносила его в такие места, где подобный запах не выветривался вовсе. Так что и не стоило кривить душой, для него эти ароматы тоже были вполне привычны, хотя не настолько, чтобы чувствовать уют и ностальгию.
– Один живешь? – закинув руки за голову, Сильверхенд сцепил пальцы в замок на затылке и взглянул на Керри из-под полуприкрытых век, явно специально игнорируя любопытство чумбы, намеренно раздражая и сбивая с толку.