- Джонни. Ты редкий чум, Кер, – хорош и в музыке, и в драке, – на миг Сильверхенд меняет положение и отхлебывает из бутылки, морщась.
- Да и ты неплох. Ну не отстой, во всяком случае, – ухмыляется Керри, стаскивает с головы бандану, проводя ею по разбитой губе, а потом протягивает ее Джонни. Тот косится, но принимает, прижимает к носу.
- И это говорит мне чум, слажавший как минимум восемь раз за вечер, не попадая в ноты, – голос Сильверхенда звучит гнусаво, Кер смеется.
- Охуеть какое ценное замечание от настоящего трехаккордного панка. Подлечишься? – из кармана джинсовой драной жилетки появляется пакетик с колесами. Джонни молча протягивает ладонь.
К ним возвращаются девчонки, отходившие, как и обычно, в туалет. Ночь обещает быть интересной и жаркой.
Ви выкинуло из сна одномоментно, ощущения были похожи на действие блокаторов, когда рокер возвращал ему тело. Только в этот раз не Сильверхенд был им, а сам наемник только что ощущал себя рокербоем. Молодым – моложе, чем сейчас был сам Ви, раскатанным, уничтоженным, упорно тащившим себя за шкирку из болота депрессии, горевшим ведущей его целью – сломать машину пропаганды и бесконечного пиздежа. Донести ебаную правду.
Сердце все еще стучало где-то в глотке, грудь жгло. Блять, да соло вывернуться хотелось наизнанку, лишь на миг заглянув в эти воспоминания. От мыслей Джонни, накрывавших его в расположении части в Мексике, накатывала такая запредельная ненависть и беспомощность, что Ви не знал куда себя девать – он физически задыхался, хрипел чужими яростью и горем, давился, разрывался на части.
Когда слева рядом блеснуло привычно и размыто голубым, наемник не глядя развернулся, наощупь вжался в горячее тело рокера, обхватил руками за шею и накрыл губами его рот. Сильверхенд с готовностью подался навстречу, моментально втянулся в жадный и горчащий поцелуй. Ви целовал его отчаянно, голодно, но в этот раз не причиняя боли. Гладил шею, пропускал мягкие пряди меж пальцев. Захлебывался от всепоглощающего желания защитить от всего мира, встать плечом к плечу, закрыть собой; от неподъемного горя осознания того, что для всего этого слишком поздно.
Рокербой прервал поцелуй, запрокинув голову, подставил под прикосновения губ шею, дыша тяжело и рвано, обхватил пальцами выбритый затылок соло.
Темнота вокруг раскалялась потихоньку, сгущалась, окутывая их знакомым вакуумом.
Отираясь пахом о бедро Джонни, Ви нащупал молнию штанов рокера, но тот поймал его руку, поднес к своему лицу и втянул пальцы в рот, вылизывая влажно, прикусывая фаланги, выдирая из наемника первый стон.
- Разденься, – Сильверхенд сам расстегнул свой ремень, гибко приподнял бедра, стягивая с себя узкие штаны, содрал майку. – Блять, да хватит пялиться! Иди сюда.
Соло едва успел скинуть домашние штаны, еще путаясь в ткани, как рокербой рванул его к себе, разворачивая спиной, жарко дыша в шею. Ожидая привычного укуса, Ви прикрыл глаза, но кожи его коснулся язык. Джонни крепко обнял его поперек груди, притискивая к себе всем телом, содрогаясь.
В этот раз безумие их плавилось, перетекая во что-то новое и незнакомое. Голод и желание слиться были такими же зудящими, но выражались иначе. Рокер был мучительно осторожен, растягивал соло долго, сжимал, гладил, прихватывал несильно кожу – и Ви чуть не ебанулся от этой будто нарочитой медлительности. Метался и стонал, взмокший, готовый умолять, а Сильверхенд только довольно и тихо ухмылялся ему в висок.
- Готов? – горячий выдох в только что вылизанное ухо чуть не вынес наемника, в какой-то момент показалось даже, что он кончит вот так вот просто. Пиздец, потрахались.
- Да-да-да-блять! ДА! – соло выгнулся навстречу, насаживаясь сам, и Джонни крепко сжал его бедра, застонал в голос. Только тогда сквозь туман оглушающего желания Ви осознал, что и сам рокер гулял почти по краю со всеми этими тягучими медленными ласками.
- Ви… – двигаясь непривычно скупо, толкаясь максимально глубоко короткими движениями, прижавшись почти вплотную, Сильверхенд дышал жадно и сбивчиво, стонал бессильно, и соло верил, что эту восхитительную новую муку просто невозможно выдержать. – Блять, Ви…
Так и не ускоряясь, оставаясь в том же изнывающем ритме, оба они кончили неожиданно, точно в тот момент, когда наемник решил, что именно сейчас он сойдет бесповоротно с ума. И долго еще лежали без сил, молча, крепко прижимаясь друг к другу, и слушая в темноте слившееся дыхание.
Больше снов сегодня Ви не снилось.
====== From not knowing to knowing this ======
Живой кулак Сильверхенда прилетел в левый бок Ви прямо под ребра – хорошо, что на нем не было перстней, – но все равно врезался чувствительно, хотя рокербой и погасил силу удара в последний момент. Попытавшись отклониться, избежать хотя бы полной мощи хука, наемник дернулся вправо, но наткнулся на молниеносно подставленную металлическую руку, пальцы которой сразу сжались мертвой хваткой на горле Ви, – не больно, но максимально серьезно. Хрен выдерешься – потому что стиснутся в любой момент на гортани уже не с угрозой, а именно убийственно. Соло замер, тяжело дыша, и поднял ладони, показывая, что сдается.
- Продолжаешь переть как буйвол, тупица, – резко развернув Ви спиной и поймав за шею локтем, Джонни дернул его к себе – наемник чуть не запутался в ногах и не упал, но, уже заваливаясь назад, уперся лопатками в грудь рокера. Сильверхенд коснулся лицом влажного плеча Ви, коротко глубоко вдохнул, колко проходясь по обнаженной коже щетиной, а после, ухмыльнувшись насмешливо, оттолкнул от себя. – Еще разок или хватит уже тобой пыль вытирать?
Соло был сильнее, но рокербой – немного выше и шире в плечах, хотя и уже в бедрах и талии, из-за чего стиль его был куда как изящнее, быстрее и ловчее. И если Ви использовал свои мощь и выносливость, чаще принимая и выдерживая удары, то Джонни уклонялся и мансил как боженька. Порхал, сука, как бабочка, и жалил, блять, как в край озверевшая пчела. Плюс, конечно, на стороне рокера были военная подготовка, опыт лет работы соло и десятков, если не сотен охуевших драк. Наемник привык полагаться в бою в том числе и на импланты, Сильверхенд же свысока и ехидно, в своей манере, припечатал, что для истинного мастерства этого недостаточно. И теперь от души измывался над Ви, приучая не получать удары, а избегать их. Пару раз соло почти доставал рокербоя, и был уверен, что будь тот живым, Ви удалось бы вынести его с двух мощных ударов модифицированных кулаков, но пока что побеждала ловкость. В последний момент Джонни неуловимо уклонялся, а после без проблем бил наемника то по почкам, то в солнечное сплетение.
- Жрать охота, притормозим на сегодня. Завтра моя возьмет, – Ви подобрал со стола полотенце и вытер мокрое лицо, взглянув на снисходительно и довольно улыбающегося рокера поверх ткани. – Да ладно так выделываться-то, в этот раз я почти…
- Ви, в сексе и в бою «почти» не бывает, – мелькнув во всполохах исходящих мерцанием пикселей, Сильверхенд переместился на диван и с наслаждением вытянул длиннющие ноги – само собой, сухой и аккуратный, словно не он сейчас без устали валял наемника два часа по всей комнате. – Нельзя почти ебаться или почти побеждать. Это нонсенс. Покурим?
Ви кивнул, достал из пачки сигарету и прикурил, выдыхая дым, поплывший изменчивыми фигурами, смешивающимися с золотом парящих пылинок в свете, падающем между приоткрытыми створками жалюзи. Даже Нибблз выбрался поблаженствовать в ярком жарком пятне, лежащем на полу, – развалился, разложив длинные гремлинские изящные лапы, и косплеил дохлого. Только кожистый бок вздымался.
Солнце освещало разбросанные по полу шмотки и журналы, и в его лучах казалось, что в квартирке царит полный бардак, хотя хлама было не так уж и много. На звание аккуратиста соло не претендовал, но к кое-какому порядку мать его успела приучить.
Последние дни Ви не брался за заказы, набирался сил перед концертом и приемом псевдоэндотрезина и перед финальным боем за звание чемпиона кулачных боев Найт-Сити. Рокербой настоял на кратком отпуске. Наемник, подумав, согласился. Ебаный биочип после двух памятных кошмарных приступов смилостивился и больше пока не пытался его обнулить, как будто выдохся на время. Почти неделя ожидания подготовки выступления прошла в покое и блаженстве – Ви ел, спал, они с Джонни тренировались в первой половине дня и трахались во второй. И соло чувствовал себя прямо непривычно для последнего времени хорошо – здоровым, относительно счастливым и полноценным.