С момента приема капсул Сильверхенд не проявлялся ровно до того момента, пока слегка поддатый наемник не пошел отлить – и вот там-то, в узкой кабинке, освещенной неверным светом, рокербой его и сцапал, словно какое-то чудовище, блять, из кошмарных рассказов. Проявился беззвучно за спиной, когда Ви еще и застегнуться не успел, обвил внезапно, напугав до усрачки, сзади одной рукой за шею, дыша жарко в загривок, и ухватил без лишних прелюдий за и так все еще привставший от концертного перевозбуждения член, сразу забирая свой стильный охуительный темп. Ви и слова выдавить из себя не успел, как уже застонал от нетерпеливой грубой ласки.
Оба они, видимо, еще не освободились от владевшей ими раздирающей энергии, и соло только сейчас ярко осознал, насколько и ему самому необходимо было избавиться так или иначе от этого ебанутого зуда под кожей, этих не дающих покоя иголок, гуляющих по венам. Выдравшись из захвата Джонни, Ви стащил с себя майку и развернулся, впечатывая рокера в перегородку, и накрыл ртом его жесткие губы, облапывая жадно плечи, бока, живот и узкие бедра, расстегнул его ремень, дернул нетерпеливо вниз собачку молнии, ухватывая за член, размазывая по стволу уже выделяющуюся смазку. И Сильверхенд, усмехнувшись совершенно сумасшедше, опустил руки и запрокинул голову, разметав черные пряди по плечам, позволил наемнику до боли впиваться в свой рот, оцарапываясь о колючую щетину, сжимать до синяков кожу, ласкать грубо и ненасытно, своим раздражающим бездействием заводя Ви еще сильнее – до подсознательного, блять, вопля. Соло хотелось выбить из рокербоя неистовый ответ, заставить его содрогаться в том же изводящем возбуждении, которое сейчас накрывало его самого.
О том, что Джонни просто охуенно умеет сдерживаться, Ви узнал, когда тот глухо и угрожающе рыкнув, внезапно оттолкнул его от себя, тут же перемещаясь в ярком свете помех следом, одним резким движением развернул к себе спиной и впечатал всем телом в исписанную пошлыми граффити стенку.
- Поиграли и будет. Хорошего понемножку, – выдохнул хрипло и рвано в ухо наемника рокер, навалившись всем телом. – Штаны, блять…
И не было в этом никакой ласки, одно голое животное запредельное желание, когда Сильверхенд, вжав его телом в перегородку, не растягивал, а буквально ебал пальцами, начав сразу с двух. Но Ви стонал в голос, подмахивая и насаживаясь сам, наслаждаясь каждым движением.
Не позволяя и шевельнуться, рокербой, явно и сам слабо соображающий что-либо, крупно содрогаясь всем телом, толкнулся жадно, сразу проникая на половину длины и замер, задохнувшись от накатившего, видимо, волной возбуждения.
Не давая привыкнуть, Джонни, сжимая металлической рукой его загривок, драл соло размашисто и глубоко – иначе это и назвать было нельзя, но Ви даже в этом запредельном мареве желания и еле заметной за ним боли плавился от ощущения принадлежности – полностью и без остатка, слияния в единое целое до самого предела, до крика. Хотя и никогда у него самого-то не было мечты так жестко отодрать кого-нибудь в грязноватом сортире, не говоря уже о том, чтобы отодрали так его самого.
И даже когда с узнаваемым звуком открылась общая дверь, ведущая к кабинкам, явно впуская кого-то, жаждущего отлить, рокер не замер и не дал наемнику передышки, хотя тот, слабо осознавая, что его могут услышать, задергался, пытаясь вырваться из захвата. Живая ладонь рокербоя сомкнулась на его запястье и завернула одну руку за спину, фиксируя пока безболезненно, но прочно.
- Да кого ты, блять, стесняешься? – колено Сильверхенда надавило на внутреннюю сторону бедра Ви, заставляя расставить ноги еще шире, а узкий таз рокербоя двинулся скупо и коротко, позволяя ему проникнуть еще глубже, почти до возможного предела, выдирая из соло горловой стон, который он попытался сдержать, вцепившись зубами в собственное свободное предплечье. – Хочется стонать, так валяй. Это, сука, клубный сортир, а не консерватория.
Словно специально губы Джонни с силой впились в шею Ви сбоку, под самым ухом, оставляя наливающийся кровью синяк, и наемнику стало внезапно глубоко насрать, кто там может его слышать – тело выгнуло в судороге, словно через него пропустили электрический разряд и Ви, покоряясь, застонал в голос, уже слабо осознавая себя. И ему было наплевать на все, кроме одного – он, блять, хотел кончить, потому что возбуждение просто полосовало его в лоскуты, уничтожало без остатка.
- Хороший мальчик, – ухмыльнулся, тяжело дыша в его висок, рокер, и вновь двинулся в нем почти неощутимо, мучительно, на грани. – А теперь я хочу, Ви, чтобы ты мне кое-что пообещал.
- Что, блять? – в тумане ебанутого желания, не понимая, чего от него вообще хотят, соло только выгнулся вновь, отчаянно желая, чтобы Сильверхенд просто продолжал, а не замирал в этом невыносимом бездействии.
- Заткнись. Мне нужно одно – «Обещаю». Я не хочу больше слышать от тебя ни слова, блять, ни мысли о том, чтобы оставить тело мне. Я не хочу забирать твое тело, – словно издеваясь, рокербой качнулся вперед, не столько толкаясь внутрь, сколько просто вжимая Ви бедрами в стену, но задыхающийся голос его стал громче и злее. – Не хочу жить в нем, ты меня слышишь?! Скажи мне, потому что я хочу знать, что ты наконец-то это понял своей упертой тупой башкой, полной мыслей о самопожертвовании!
И Джонни, видимо, и правда, не шутил, потому что после этих слов замер выжидательно, лишь дыша тяжело и рвано, не давая наемнику ни шевельнуться, ни вывернуться, пока тот не взвыл хрипло и умоляюще вполголоса, понимая, что уже очень близок к тому состоянию, чтобы просто ебануться окончательно и бесповоротно.
- Да! Блять, да! – много времени на то, чтобы сдаться на милость ебаната, Ви не потребовалось. Безумие прокатывало по венам настолько реалистично, что соло бы сейчас пообещал рокеру что угодно.
- М-м-м? – вкрадчивый выдох на ухо заставил вновь бессильно вскрикнуть в попытке вжаться в Сильверхенда, заставить его наконец-то прекратить эту пытку.
- Я обещаю, мудила ты! – рыкнул яростно во весь голос Ви, и рокербой едва ли не сразу качнулся вперёд, бросая наемника в обжигающий шквал наслаждения, заставляя рык переплавиться моментально в изнемогающий стон.
Почти сразу забирая резкий и жесткий темп, Джонни, словно понимая, что Ви доведен уже практически до края, отпустил его руку, обхватил его член живым кулаком, в противовес грубым движениям бедер надрачивая внезапно ласково, почти невесомо оглаживая ладонью головку.
Шершавые обветренные губы прошлись под самой границей волос на шее сзади, а потом жесткий язык рокера с усилием проскользил вдоль позвоночника на загривке, Сильверхенд зарычал глухо, выгибаясь, сам срываясь в оргазм, и соло разобрало на атомы и потеряло наглухо.
Кончал он долго, мучительно и судорожно, почти переходя на крик, а рокербой крепко прижимал его к себе и шептал какую-то хуйню на ухо своим сорванным низким голосом.
- Все. Все нормально уже. Тише. Дыши, – живые пальцы Джонни гладили его влажную спину, поясницу и бедро, металлическая же рука поддерживала Ви на противно дрожащих ватных ногах, пока он силился прийти в себя, осознать и переварить, что такие, блять, оргазмы вообще существуют в мире.
- Иди нахуй… Джонни, – выдохнув это нетвердым голосом, наемник отлепился от разрисованной перегородки, бессильно оттолкнув рокера, покачнулся и привалился обратно, но уже спиной.
- Че ты говнишься? Охуенно же было, – зажав неизменную сигарету в зубах, Сильверхенд застегивал ремень, одновременно зорко следя за тем, чтобы Ви все-таки не сполз по стене, готовый подхватить в любой момент.
- Угу. Так охуенно, что даже хуево, блять, – кое-как приведя себя в порядок, соло натянул штаны, опустился обессиленно задницей на унитаз и прикурил, еле выбив огонь трясущимися пальцами. Возможно, он должен был бы испытывать желание придушить рокербоя, но, в любом случае, он был слишком слаб даже для ярости, и, опять же, сложно желать удавить человека, который только что подарил тебе настолько оглушительный оргазм. Сука.
- Нам нужно поговорить, Ви, – прищурившись, Джонни смотрел на него внимательно и серьезно.