Американские горки были заброшены, судя по всему, равно как и торговый центр, сразу, как только построены. Извивались хитро изогнутые петли рельсов на фоне простора залива, ржавели потихоньку крепления. Конструкции тихо поскрипывали.
Ради интереса наемник просканировал оптикой вагонетку, обнаружив, что, конечно же, все давно обесточено.
- Катался на такой поеботе? – скрестив руки на груди и широко расставив длинные ноги, рокербой обозревал творение сумрачного гения с явным азартом, Ви буквально всей шкурой ощущал волны любопытства и возбуждения, исходящие от Джонни.
- Неа. А ты? – на миг соло отвлекся от изучения кнопок и рычагов управления, с недоверием взглянув на рокера.
- На такой, дышащей на ладан, – нет. Но если ты сможешь ее запустить, – то просто подержи мое пиво, пацан, – ухмыльнулся Сильверхенд и, явно отметив сомнение в глазах Ви, припечатал язвительно, оскалившись еще шире. – Если боишься, можешь пока еще разок прогуляться героически по мелководью, Ви.
- Щас тебе, – отслеживая сосредоточенно панель управления, дрогнувшим голосом отрезал наемник. Конструкции скрипели, прямо скажем, жутковато, но трусливо пасовать перед рокербоем, когда тот вел себя с таким невыносимым превосходством? Нет уж, блять, увольте. Ви отрубил предохранители, восстановил аварийное питание, щелкнул переключателем, и механизмы пришли в движение, издав отвратительный скрежет. – Вместе поедем, Джонни.
- Спорим, визжать будешь, как девчонка? – несмотря на издевательские интонации, улыбка Джонни была широкой, открытой, свободной и довольной, той самой, без двойного дна. Предвкушающей. Оглушающей как выстрел. У соло дыхание, блять, от нее замирало. И ради такой улыбки Ви бы целый парк аттракционов для рокера починил. Со всеми игровыми и торговыми автоматами в придачу.
Вагонетка особого доверия не рождала – старая, облезлая, с креплениями, совсем не выглядящими безопасными.
Наемник, только на миг прикрыв глаза, вполне себе ярко представил, как на особо резком повороте вылетает нахрен вбок и пикирует башкой вниз в воду. Дай бог, чтоб там было глубоко. И успеть бы сгруппироваться, чтоб не войти в залив плашмя, отбив себе все возможное и невозможное.
Стараясь дышать ровно и глубоко, Ви устроился на сидении рядом с расслабленным Сильверхендом и со вздохом опустил взвизгнувшие защитные рамы, тут же вцепившись в них пальцами до белизны на сгибах.
И вагонетка двинулась вперед по рельсам.
И все шло отлично, пока они, подергиваясь, двигались по относительно ровному участку рельсов, под углом ведущему все выше. Соло даже успел внутренне себя убедить, что ничего тут из ряда вон выходящего и не происходит – ерунда, блять, какая, подумаешь… Было б из-за чего визжать!
Ви даже вертеть головой начал заинтересованно, рассматривая с высоты Пасифику, поглядывая то с замирающим сердцем вниз, то на рокербоя. А тот был доволен, что твой слон. Улыбался широко, бросая искоса взгляды на наемника, и даже в глазах его была улыбка, что вообще было зрелищем поразительным.
А потом вагонетка поползла почти вертикально вверх, на какой-то момент зависла на пике… и сорвалась вниз, да так, что у Ви все внутри перемешалось, сместилось куда-то в один угол организма и примерзло изнутри к оболочке.
И соло орал. Ох, как он орал! Громко, испуганно сначала и восхищенно потом. И вместе с ним, ничуть не стесняясь, что бы он там ни бухтел при отбытии, орал и сам отважный сам-черт-ему-не-брат рокербой, суровый соло и яростный анархист Джонни, мать его, Сильверхенд. Причем, исключительно для истории Ви отметил, что голос Джонни подал первым, еще когда сам наемник и словечка-то вымолвить от шока и трепета не мог, напрочь потеряв дыхание.
Красивое, хриплое, громогласное, свободное и глубокое «Твою ж ма-а-ать!» с чудным эхом уже разносилось над заливом, когда Ви только обрел голос и зашелся в первом восторженно-напуганном «Су-у-ука-а-а-а!»
Повороты и петли сменяли друг друга, верх путался с низом, Пасифика плясала перед глазами, а в груди плескалось чистое ликование, такое, какое бывает только, пожалуй, в детстве. И весь страх испарился на втором повороте. Некогда было бояться – весь ужас заместил экстатический трепет. Упоение моментом: чистая звонкая радость от свободы почти до полета, и тепло бедра рокера, прижавшегося к его, соло, бедру, и эти ебанутые вольные вопли восторга в два эйфорически звучащих голоса, и яркий солнечный свет, отражающийся от зеркальной глади залива. И вся тьма отползла куда-то в самый дальний угол, запряталась без следа, а можно было и представить, – ну можно же, ну хотя бы на время?! – что и нет его вовсе, всего этого кошмара.
Ви был счастлив. Счастлив без каких-либо мутных примесей целых пять минут. И рокер улыбался наемнику так, словно Ви, блять, был ему то ли Малорианом, то ли поршиком, то ли перекочевал для Сильверхенда в разряд природных явлений, сродни грозе в Пустошах. И соло чуть грудь не разрывало от этих эмоций. Хотелось либо заходиться в какой-то дурацкой смеховой истерике – хохотать до колик в животе, как умеют только безумные в своей искренности дети, либо смахивать идиотскую непрошеную восторженную слезу. Никогда Ви не умел для себя раскладывать эмоции на составляющие. Но это было запредельно восхитительно. Почти как то, что он испытывал к рокербою.
Но вагонетка замедляла свой бег и поездка, как и все прекрасное в этой жизни, подходила к концу.
А наемник смотрел в родное любимое лицо и улыбался радостно. И был счастлив до предела.
И улыбался.
И был счастлив.
Улыбался.
Был счастлив до предела.
Дрожал, блять, от восторга.
Пока ему не захотелось резко, одним движением достать Малориан и вышибить себе мозги.
И тогда в первый раз он запустил у себя в сознании зацикленный по кругу припев Chippin’ In.
Комментарий к C-can you feel it? Офигенная иллюстрация к главе авторства BananaLover: https://ibb.co/CKdz0bh
====== Can you touch it? ======
Помещение, которое когда-то планировалось как спортивный зал, занимало нехилую часть торца здания так и не распахнувшей свои двери посетителям торговой галереи. К ожидаемому открытию успели завезти и тренажеры, и прочий инвентарь, и всякую химию. И все это покрывалось слоем пыли, пока сюда не набежала банда Животных, которые славно успели отполировать железо, а потом Ви вынес их на свет божий вперед ногами по заказу вудуистов.
Сейчас же в просторный зал народу набилось – что сельдей в бочке. Людская толпа колыхалась, дышала, перемещалась, гомонила, кучковалась особенно плотно в углу, где у стоек с рекламными плакатами был уважительно установлен стул, окруженный ограждениями. Понятное дело для кого. Самого Бритву за фанатами было не видать.
- Поздороваемся со звездуном? – хищно и ядовито оскалился Сильверхенд, сдвигая средним пальцем авиаторы на кончик носа, глядя на Ви исподлобья, зло и весело.
Посмотреть на действующего чемпиона вживую было интересно. В записи-то наемник на него нагляделся до тошноты. Умел бы рисовать – мог бы изобразить все эти зверские черты по памяти, ей-богу.
Протолкавшись через толпу, Ви протиснулся в первый ряд и там замер, с любопытством рассматривая Бритву, чувствуя себя сопливым пацаном на первой в жизни ярмарке в Джапан-Тауне. В отличие от рокербоя, соло был расположен вполне себе благодушно: прогулка по побережью и головокружительная поездка на американских горках настроили его в итоге на достаточно мирный лад. И так было, пока чемпион не раскрыл рот и не уронил высокомерную фразу.
- Автографы даю после боя, малыш, – будущий соперник прищурился свысока, пренебрежительно, невыносимо нагло, так, что в груди у Ви полыхнуло как-то нехарактерно, но очень уж знакомо. А от выбранного мужиком снисходительного обращения продрало горячей яростной волной по всему хребту – от позвонка к позвонку.
Бритва был, без преувеличения, огромен: раза в полтора шире наемника и выше минимум на голову; упакован дорогущими имплантами почти до состояния борга, так, как Ви никогда бы не рискнул себя апгрейдить, боясь потерять человечность или словить приступ киберпсихоза, хотя и он был напихан хромом вполне значительно.