Но с этим можно было жить и работать. И не рисковать в процессе обнулиться.
Все еще с опаской, тихо и осторожно, стараясь не совершать резких движений, Ви обошел стол и опустился на край дивана как можно ближе к стоящему истуканом Джонни. Касаться его было страшно, хотя все существо соло и надрывалась о том, что он должен вернуть жизнь и мысль в это тело, заставить боль и безумие раствориться, забыться хотя бы на время. Если возможно забыть этот кошмар хотя бы когда-нибудь. Хотя бы ненадолго. Если бы Ви только мог – он бы забрал все это себе, душу бы себе сжег в этой агонии, только бы облегчить невообразимую ношу рокера.
Медленно потянувшись через мрак, наемник осторожно обхватил поразительно горячее влажное запястье, обвитое татуировкой, инстинктивно ожидая удара, готовясь поймать его в блок, и мягко потянул удивительно легко поддавшегося Сильверхенда к себе. Тот качнулся опасно, но безвольно, и сделал шаг вперед. От этой слабости сердце Ви зашлось в судороге, но он сжал зубы до скрежета, заставив свои эмоции течь плавно, без пиков. Выкинул на оптике нужное меню, решительно подправляя гормональный баланс. Пусть покой будет искусственным, если он не в силах держать себя в руках.
Рокербой покорялся его действиям ошеломляюще послушно, болезненно нехарактерно – и соло, действуя с аккуратностью сапера, имеющего дело с охуенным зарядом C-6, усадил Джонни на пол, меж своих разведенных коленей спиной к себе. Тот был податлив и вял, беспрекословно слушался Ви. Будто в оболочке этого горячего, взмокшего тела не было и проблеска сознания.
Руки наемника мелко дрожали, когда он медленно и осторожно провел ладонями по широким безвольным ссутулившимся плечам, поймав ответное животное короткое крупное содрогание – не человек, загнанный изнемогающий зверь, впавший в кататонию от ужаса. Размеренно и без усилия Ви гладил плечи, ключицы. Собрал невесомо мокрые длинные волосы Джонни в горсть, приподнял, открывая загривок, и слабо подул на шею, блестящую от холодного пота. Рокер качнулся вперед, безмерно порадовав соло первым, помимо тяжелого дыхания, собственным движением.
И если раньше Ви выкручивало лавиной беспорядочных кошмарных чувств и мыслей, разделенных на двоих, то сейчас наваливалась оглушительная пустота. Но наемник приветствовал эту всепоглощающую тишину. В ней не было взрывов и душераздирающих криков до изнеможения.
Неспешно, плавно Ви сполз на пол, перемещаясь и усаживаясь справа от Сильверхенда. Осторожно, чуть ли не вопросительно обхватил пальцами крупную живую ладонь, ощущая под прикосновениями все то же полное отсутствие воли и восприятия реальности. Попытался взглянуть в глаза рокербоя – тот склонил голову, острые мокрые от пота пряди расчерчивали бледное безразличное лицо на осколки. Губы были приоткрыты, роняя все еще хриплое сбивчивое дыхание.
Не торопясь, соло разминал мышцы ладони, запястья, предплечья, поднимаясь постепенно к бицепсу и плечу, цепко следя за чертами родного лица – и поймал первое движение зрачков, блеснувших в тусклых полосах неонового света, проникающего сквозь щели жалюзи. Бесконечное облегчение накрыло Ви, словно затопив теплым потоком все нутро.
Обычно на этом этапе Джонни понемногу начинал оттаивать, шевелиться, реагировать на окружающее хотя бы как-то, но сегодня все, кажется, было куда тяжелее и хуже. Сознание его буксовало, не желая возвращаться, воспринимать реальность.
И наемник сделал то, что подсказал ему какой-то внутренний импульс: осторожно положив живую ладонь рокера на его же бедро, Ви обхватил медленно металлическое запястье и огладил пальцами хромированную ладонь, держа ее в поле зрения все так же бессильно склонившегося рокера. На миг сплел свои пальцы с кибернетическими, тронул щелкнувшие сухо суставы. Сильверхенд вздрогнул, уголок его губ дернулся, живые пальцы сжались судорожно, и он выронил глубокий мучительный выдох. Но руку из хватки соло не выдернул, то ли не имея на это сил, то ли позволяя ему делать, что вздумается.
Проведя по глубокой обугленной борозде, оставленной в металле снарядом из ручного пулемета Смэшера, Ви поднялся выше, миновав сочленение запястья, искоса отмечая, что темные затуманенные глаза наблюдают завороженно за его действиями. Внешняя броня предплечья, покрытая многочисленными царапинами и неглубокими вмятинами, не была ни теплой, ни холодной – просто комнатной температуры. Очертив особенно глубокие борозды, наемник перевернул руку рокербоя и прошелся по полосам алеющих кибернетических мышц. Искусственные связки дернулись под его прикосновениями, напугав на миг, – получив импульс, сжались крепко со щелчками хромированные пальцы. Ви точно знал, что старый арасаковский протез не был чувствительным, значит, как и задумывал соло, рокер все еще безотрывно наблюдал за его действиями. В полосе неонового света мелькнула на ячеистой поверхности полимерных мышц надпись мелким шрифтом – и Ви поднял предплечье Сильверхенда выше, выкручивая на оптике приближение, вчитываясь в заводскую маркировку: предельная нагрузка: 340 фунтов, срок годности: 09.04.2099. Где-то в глубине сознания внутренний голос наемника, как показалось на миг, слился со вторым прерывающимся, словно заржавевшим голосом.
Дыхание рокербоя потихоньку выравнивалось, становясь тише, спокойнее. Плечом Ви ощущал, как грудная клетка его поднимается медленнее, размереннее. Словно зачарованный, Джонни внимательно следил за тем, как пальцы соло проходятся по хрому его руки, очерчивая каждый изгиб мышц, линии связок, острые края брони. И, похоже, мучительно осознавая для себя материальность собственного протеза, накладывая это зрелище на подергивающуюся реальность, рокер с трудом, но продирался через туман бессознательности и безвольности.
Обведя напоследок прошитую швами кожу плеча на стыке живого тела и протеза, Ви четко поймал границу чувствительности, отметив в какой именно момент Сильверхенд вздрогнул коротко и вдохнул глубоко, на миг приподняв голову.
Мрак в квартирке начинал меняться, переходя из почти кромешной темноты в утреннюю серость, когда вымотанный наемник дернул с дивана плоскую длинную подушку, бросил ее на пол и сполз ниже, ложась на твердое прохладное покрытие. Потянул за собой рокербоя, укладывая спиной к себе. Прижал тесно, обвивая его одной рукой поперек груди, левую же, поврежденную, примостив под темноволосую голову.
Джонни к этому моменту дышал тихо, ровно, но молчал и все равно почти не двигался сам, однако глубоко в их общем, сейчас крепко переплетенном сознании Ви уже начинал отлавливать какие-то туманные слабо оформленные мысли, отголоски пока почти неразличимых эмоций. Пустота отступала, кошмар же, кажется, ушел на сегодня окончательно в тень.
Вжавшись крепко в горячее недвижимое, но расслабленное тело рокера, соло перебирал пальцами левой руки длинные пряди его волос, с каждым жестом ловя отголоски боли, ползущие от ладони. Но, в сущности, боль эта была настолько незначительной в сравнении с тем невыносимым кошмаром, чудовищной мукой и безумием, что сегодня им пришлось разделить на двоих.
И, уткнувшись сзади в широкое плечо, впитывая запах кожи Сильверхенда, Ви напел тихо и немелодично: «С-can you feel it?..»
Коснулся носом все еще влажного загривка, сглотнул ощетинившийся колючим и режущим ком в горле, раздраженно перестроил уровень гормонов, понимая, что не может позволить себе сейчас расклеиваться, и прошептал, словно глупую и странную колыбельную: «Can you touch it?..»
Мускулистое плечо под прикосновением его губ расслабилось, словно бы рокербой, и правда, начал засыпать.
Из лежанки же, наоборот, выбрался Нибблз, возвещая начало нового дня, и уставился на непривычную картину охуевшими желтыми глазами. Наемник зыркнул на него предупреждающе, мысленно яростно заклиная не шуметь.
«Get ready ‘cause here we go…»
====== Get ready ‘cause here we go ======
Ви собирался сознательно и расчетливо предать человека, которого он до одури любил. Того, кто ему верил. А если сказать еще точнее – поверил полностью лишь недавно. Доверился, блять. Одного из самых подозрительных людей, которых наемник встречал на своем пути.