С отработками у Амбридж она хорошо развлеклась. Первый раз честно исписала много строчек своей кровью, второй раз — тоже, но в конце подменила перо и утащила пару волосков зловредной жабы. В третий раз она подменила перо вначале, с обычного на кровавое, и всё оставшееся время наслаждалась тем, как жаба мучается и в ужасе смотрит на свою руку, на которой отпечатываются кровавые слова, но не может даже сказать Хеде остановиться, не может вообще ничего с этим сделать — любые слова или действия для того, чтобы прекратить пытку, не выходили наружу — при мыслях об этом тело будто бы каменело.
Ну а что эта жаба хотела — у милой и спокойной Хеде в консультантах был темнейший и искуснейший маг столетия.
— Ой, профессор, уже два часа как отбой был, а я и не заметила. Вы не проводите меня до гостиной факультета, пожалуйста? — закончила она пытку на сегодня.
А через пару дней она рассказала обо всём близнецам Уизли, и перо у Амбридж кто-то счастливо свистнул. Ещё, наверное, весь оставшийся год Амбридж мучилась и страдала — ради такой шикарной шутки и ещё более шикарной мести за весь факультет близнецы даже — впервые, наверное, за всю свою школьную жизнь — начали писать конспекты. Учителя нарадоваться не могли. А она ничего не могла с этим сделать — при любой мысли о словах или действиях всё тело будто бы каменело. Да и не носили близнецы перо на её уроки. Отдавали на время Рону.
Пока Хеде училась, ухаживала за детьми и пытала Амбридж, большой мир не стоял на месте.
Из Азкабана сбежала куча Пожирателей Смерти. Поговаривали, что их освободил сам Гриндевальд. Сам Гриндевальд говорил, что пришлось убить на месте всех Лестрейнджей, но вот остальные были совсем не против присоединиться к его последователям, которых он внезапно нашёл по всей Европе. Точнее, на месте он убил Лестрейнджей-мужчин, а Бэлла перед смертью успела сбегать под империусом в банк.
Он нашёл и обезвредил все крестражи. Кроме, конечно же, Хеде. С Хеде было сложно. Но он, по крайней мере, показывал ей свои наработки. Хеде мало что понимала, но он говорил, что надеется локализовать крестраж в конкретной части её тела (может, даже в кусочке кожи) и потом попросту удалить. Хеде, конечно, условную руку отрезать не желала, но вот если кусочек кожи — это можно и потерпеть. Волдеморта нужно было убить. Геллерт без уничтожения последнего крестража пока не мог этого сделать, но половина Пожирателей Смерти, остававшихся на свободе, уже сбежала к нему под крыло. Метки-то он снимать научился.
Летом после пятого курса, успешно сдав СОВ, Хеде сидела дома — в чулане и в сумке — и учила детей готовить, колдовать, варить зелья и читать. Луна на этот раз ради разнообразия гостила у неё. Геллерт собирался тоже прийти к ней в гости. И познакомиться, наконец, с Луной и со всеми её детьми.
И не пришёл. И на следующее утро она узнала, что он убит.
Сначала, как всегда, от Луны. Потом — из газет.
Геллерта убил Дамблдор — и, боже, как же она ненавидела старика в этот момент! Наверное, так же, как на втором курсе, когда погиб Салазар (кстати, да, ненависть за Салазара тоже никуда не девалась). И ничего не меняло даже то, что Геллерта можно было воскресить. За прошедшее время он тоже стал ей другом, он единственный, кроме Луны, беспокоился за неё, он единственный, кроме Луны, хотел знать, как у неё дела. Он стал ей третьим другом. Вторым — живым. Она не могла простить его смерти. Даже временной.
Потом она поехала в Германию. Луна согласилась (сама предложила) остаться вместо неё под оборотным.
Снова — самолёт, попутка, на этот раз — водитель под империусом с левой палочки. Шесть километров пешком. На этот раз Нурменгард охранялся своими обитателями — последователями Геллерта. Да, он снова избрал Нурменгард своей твердыней. Сказал, что крепости неприступней в мире нет. Что ж, его право.
Её не узнали, естественно. Геллерт никому о ней не говорил. Рыжей малолетки без каких-либо знаков и пропусков там никто не ждал. И, разумеется, Хеде не была такой дурой, которая сказала бы «я пришла воскресить Гриндевальда». Она не знала, как ей следует объяснять своё присутствие, но точно не так.
Бой был недолгим. Взрослые боевики против шестнадцатилетки. Много взрослых боевиков. И вот она оказалась в камере Нурменгарда. Там же, где в своё время сидел Геллерт — ей это сказал некий Кэрроу — бывший последователь Волдеморта. Сказал ей гордиться. Со смешком, с издёвкой. Хеде не гордилась, конечно, но оценила. Оценила и человека, который просидел в этом месте пятьдесят лет и не сломался. И её ярость только укрепилась от этого.
Она просидела там сутки. Потом забытая в отнятой у неё сумке Мэриголд наконец нашла свою маму. Сейчас при ней была только сумочка с наспех сделанной комнаткой для Мэриголд внутри, домашняя осталась в Британии. Так что неудивительно, что забытый ребёнок быстро устал там сидеть. Забытый ребёнок оцепенил всех, кто ему мешал, поблуждал по замку и нашёл маму. Нашёл — и освободил. Хеде могла по праву гордиться Мэриголд. В оцепенении был весь замок.
Хеде напоила зельем из мандрагоры всё того же Кэрроу. В качестве мести, конечно. Она забрала у него палочку заранее, но при его оживании всё равно пришлось увернуться от кулака. Но с ним одним, да ещё и без палочки, она справилась легко и просто. Он понадобился ей для того, чтобы узнать у него, историка доморощенного, где в замке библиотека. Полдня блуждать здесь, как Мэриголд, Хеде не собиралась.
В библиотеке действительно была дверь. За ней действительно была маленькая комнатка. В ней действительно были только стол и значок даров смерти на нём. Кэрроу под империусом принёс ей всё, что было необходимо для ритуала. Она два дня варила нужное зелье, а он чертил нужные символы и руны. Вот странность — если человеку под империусом сказать начертить ровнейшие круги, то он и начертит ровнейшие, с первой попытки и без особого труда.
Провела ритуал.
Провела ритуал — и была в шоке. Геллерт возродился молодым. Ну как, молодым, когда он крестраж создал — лет в пятьдесят? Но. Белые-белые волосы, мощное, красивое тело. Она, конечно, покраснела и быстро прикрыла это тело мантией. Но разглядеть-то всё успела.
— Хеде, — попенял ей Гриндевальд, — ты занимаешься темнейшей магией, ты воспитываешь шестерых юных василисков, ты год пытала преподавательницу, но ты краснеешь от вида голого мужчины?
— А может я не от смущения, а просто ты мне понравился, — огрызнулась она, чтобы это самое смущение скрыть.
А на самом деле — ведь правда, понравился.
— О, я польщён, — фыркнул он в ответ, одеваясь. Да, Хеде была предусмотрительна, одежду она ему принесла. — Я надолго умер?
— На пять дней, — ответила она. — Слушай, почему ты не сказал своим сторонникам, что я такая есть и я своя?
Теперь смутился уже он.
— А что, они тебе мешали?
— Пройдись по замку, полюбуйся. Надеюсь, у тебя достаточно запасов зелья из мандрагоры?
— Они тебе сильно мешали, — сделал вывод Гриндевальд.
— Они посадили меня за решётку. Бедной Мэриголд пришлось самой меня искать!
— И что, они не смогли справиться с трёхлетним василиском всей толпой? — возмутился Геллерт.
— Нет, дети подросли, и теперь им не надо смотреть в глаза даже в человеческом обличье, — поспешила встать на сторону своих недавних пленителей девушка.
— Мда, — задумчиво изрёк Гриндевальд и подошёл к Амикусу Кэрроу. — Финита.
— Шеф, вы воскресли!! А она…
— Она — моя тайная и самая доверенная сторонница. Надо было, конечно, её вам представить, но я не думал, что умру так скоро, и не поспешил.
Амикус уже понял, что произошло, и только ошалело посмотрел на девушку.
— Я Хеде, — представилась та.