— Логично, — кивнула Жасмин. — А одной только Джинни тебе не хватит?
Она не надеялась договориться мирно. Вряд ли такое прокатило бы с Волдемортом. Но попробовать всё же надо было.
— Она слишком мала и слаба. А вот ты, Гарри Поттер… Впрочем, я совсем забыл. Я же так хотел задать тебе один вопрос.
— И какой же?
— Как так вышло, что маленький беспомощный ребёнок смог победить величайшего тёмного волшебника?
— Понятия не имею, — просто и честно ответила Жасмин. — Меня больше интересует кое-что другое.
— М?
— Как ты собираешься нас убивать, если ты почти что призрак? Да, ты поднял палочку, но у призраков не может быть магии. До сих пор ты пользовался силами Джинни. А теперь что?
— Какая-то милая дурочка по имени Жасмин — не знаешь такую на факультете? — сказала мне, что это империус Дамблдора заставляет моего ручного василиска подчиняться моим приказам. Я проверил это. Не знаю, зачем старой скотине это нужно, но если держит — почему бы мне этим не воспользоваться? — Том очаровательно улыбнулся. Затем повернулся к статуе. — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки!
— Это статуя Мерлина, — насмешливо сказала Жасмин, и только потом поняла, что сказал он это на змеином языке.
— Почему — Мерлина, если это Тайная Комната Салазара Слизерина?
— Он был его учителем, — повторила Жасмин слова василиска.
Но тут гигантское лицо Мерлина пришло в движение. Раскрылся каменный рот, и что-то в нём зашевелилось, начало выползать наружу. Жасмин запоздало поняла, что это василиск, Салазар.
Салазар, который под империусом, который ничего не соображает, который сейчас сожрёт и её, и Луну, и Джинни.
Первое, что сделала Жасмин — оттащила Луну глубже между ног статуи, а сама встала так, чтобы защитить своеобразное укрепление.
Василиск упал на пол.
— Салазар, — сказала она. — Ты же наш Салазар. Пожалуйста, очнись, у тебя же получалось это раньше!
— Салазар? — Том Реддл удивлённо изогнул бровь.
— Мы его так назвали, — пояснила Жасмин. — В честь Слизерина.
— Вы сумасшедшие, — констатировал Том.
— Растерзать… убить… — шипел Салазар.
Жасмин плотно закрыла глаза. Она слышала, как василиск подполз к ней, она по запаху поняла, что над ней повисла его пасть.
— Салазар, прошу тебя, вспомни нас с Луной. Вспомни, это мы назвали тебя Салазаром…
Её лба вдруг коснулось что-то тёплое, и от неожиданности она выронила палочку. Она тут же рухнула на пол, начала судорожно шарить по нему руками.
Но палочки не было. Единственное, что она нашарила — что-то вроде тетради. Она поняла, что это дневник Реддла. Всё так же слепо она выставила его перед собой, как щит, и василиск дёрнулся, и по её рукам потекло что-то горячее и липкое. По воплю Реддла она поняла, что Салазар прокусил дневник.
Она поняла, что он очнулся.
— Салазар! — обрадовалась она.
И вдруг услышала:
— Убей.
— Что? — от удивления она даже перестала искать палочку.
— Убей меня. Я не продержусь дольше минуты. Убей меня, умоляю тебя об этом.
— Но…
— Палочка твоей проницательной подруги у неё в волосах. Свою потом найдёшь, она далеко укатилась. У меня есть лишь одна предсмертная просьба.
— Да?
— Воспитай моих детей.
Удивляться этому было некогда. Были проблемы намного важнее.
— Но я не могу тебя убить. Пожалуйста, не надо, пожалуйста…
Она и сама понимала, что это глупо. Но она так не хотела никого убивать. Тем более — своего второго в жизни настоящего друга, пусть они и встречались не так уж часто.
Салазар начал делать странные движения. Судя по звукам — тоже шарился по полу, хотя было странно представлять себе василиска за таким занятием.
Наконец, он замер.
— Империо! — прошипел он как-то невнятно.
И Жасмин вдруг стало легко и хорошо…
Её рука сама нашарила палочку в волосах Луны. Сама поднялась. И её губы сами прошептали:
— Авада Кедавра.
***
Когда странные ощущения кончились и всё затихло, она осторожно открыла глаза.
Напротив неё лежал Салазар. Во рту у него была палочка Джинни. И он был абсолютно, безнадёжно мёртв.
Жасмин было настолько плохо, что она даже не заплакала. Она и не знала, что так бывает. Она встала. Забрала все палочки и тетрадку с дырой внутри. Почти не обратила внимания на вдруг из ниоткуда взявшегося феникса — и вспомнила о нём, лишь когда поняла, что не донесёт Луну и Джинни до больничного крыла в одиночку. Какой бы тварью ни была последняя, она не хотела её убивать. Она не хотела больше никого убивать. Передала Джинни фениксу, попросила отнести в больничное крыло. Тот исчез, затем вернулся без Джинни. Луну она ему просто так не отдала — держала в объятьях, пока сама держалась за его хвост. Их тоже доставили в больничное крыло. Какой исполнительный феникс.
***
Она вернулась в комнату на следующее утро — порыдать в одиночестве, тишине и спокойствии.
И — нашла в дальнем углу кладку больших снежно-белых яиц.
========== Мама, которая живёт в подвале ==========
Яйца девочка спрятала под кроватью в своём чулане. Под её кровать дядя и тётя точно не заглядывали. Особенно если свисающим покрывалом прикрыть.
Она не знала, что делать с яйцами василиска. В библиотеке она ничего про это не нашла — и неудивительно, ведь вряд ли хоть одному нормальному волшебнику придёт в голову их высиживать. И уж тем более — усыновлять его детей.
Но её второй в жизни друг попросил её об этом перед смертью.
Но они с Луной нормальными не были.
Жасмин не знала, что с ними делать, как их правильно выращивать, как их правильно высиживать. Но она переписывалась с Луной — и Луна сказала, что они вылупятся, если их любить. Если проявлять к ним любовь. Жасмин их и правда заранее любила, но как проявлять любовь к яйцам, она и представить себе не могла. Но по утрам, кладя их под кровать, она хорошенько закутывала их в шарф, а на ночь брала их в постель и старалась лежать неподвижно, чтобы не раздавить. Грела своим телом. Она из-за этого почти не спала, целыми днями бродила рассеянная и сонная, получала куда больше брани и побоев от дяди и тёти. Но — это были дети её покойного друга.
Также она неустанно думала о том, что она будет делать, когда они вылупятся. Она читала, что василиски не убивают взглядом до пятидесяти лет, так что она не боялась. Впрочем, она и Салазара не боялась, но тот старательно закрывал глаза. Дети, хоть поначалу они и вряд ли будут закрывать глаза, её могли только оцепенить — ну так на это у неё есть Луна с зельем. Но дело было не в этом. Дело было в том, что в школе-то она может поселить их в Тайной Комнате, но дома — дома у неё был только чулан, а ведь они могут вылезти из чулана, а тётя и так её ненавидит, а уж с кучей маленьких рогатых змеек…
Поэтому она старательно читала и конспектировала всё, что смогла купить, по магии расширения пространства. Она очень старалась. Она часто сбегала в Косой переулок и покупала новые книги. Она, похоже, выучила всю нумерологию и все руны за все следующие классы. В этом году она собиралась на них записаться — но всё из учебников знала заранее. Колдовать она летом, конечно, не могла, но вот в школе — в школе она собиралась сделать всё, что хотелось, в одной из своих сумочек.
Когда они приехали в школу, когда кончился пир, когда все разошлись по спальням, она закуталась в мантию-невидимку, собрала все вещи и ушла в Тайную Комнату. Может, соседи и удивились её уходу, но ничего не спросили и не сказали. Жасмин была мальчиком нелюдимым и странным, никого к себе не подпускала, а в глазах её при некотором старании можно было заметить отголоски тихой ненависти ко всем, кроме Луны. Никому не был нужен такой сосед.
Так она и стала жить в Тайной Комнате.
Она вставала на уроки, приносила факультету баллы, появлялась в большом зале, и иногда её можно было найти в гостиной Рейвенкло. Наверное, все думали, что она там и ночует.