- Ну, вот так. Когда-нибудь ты это поймешь. У меня жена. Две дочери. И так день за днем. Каждый день я хожу на работу. По вечерам мы ходим гулять с собакой. В выходные ездим на дачу или шашлыки с друзьями делаем. А потом тебе вдруг 50. Я люблю детей, очень. Поэтому я и не могу решиться уйти из семьи, понимаешь? Таня хорошая жена, но у меня к ней больше ничего не осталось. Есть благодарность за детей, за молодость.
- И давно у вас..ну это...любовница?
- Полгода.
- Ого, и вы все это время скрывали?!
- Да, но в том-то и дело, что я больше не могу. Я... хотел спросить у тебя, ну узнать. Я совсем уже запутался. - Рома быстро запьянел, слова его стали как залежавшееся на подоконнике яблоко - мягкие и дурно пахнущие. - В общем, я не знаю, как сказать дочерям. Я хотел спросить у тебя, как это лучше сделать. Говорить, что у меня другая женщина, или что папа просто надолго уезжает, но будет приезжать их навещать. Как они воспримут? А вдруг они меня вообще возненавидят и не захотят видеть?!
Его лицо все больше краснело, а у меня в голове была полная неразбериха. Значит, это маман доверяет учить меня мужественности чуваку, который двух слов связать не может. Изменяет жене. Трусит и не может признаться Тане во всем. И он еще меня чему-то учит. Все эти его рыбалки, опарыши, понятия о настоящих мужиках. Но в то же время мне было его ужасно жаль. Он выглядел очень плохо и совсем растерялся. По ходу, он тоже из ряда размазней, что и мой отец, и я сам. Был бы мужиком, сказал бы все жене, и уже бы все улеглось. Ну, с кем не бывает? Любовь - штука непредсказуемая. А у него смелости даже на это не хватает.
- Ну, что скажешь? - он уже открывал вторую бутылку.- Ты только матери своей не говори, а.
- Дядя Ром, по-моему, тебе хватит пить-то, - но он не слушал и наливал новый стакан.
- Я думаю, надо вам тете Тане все рассказать.
- Я пытался несколько раз, но все не выходило. Понимаешь, она даже подумать не может, что я на такое способен! Она думает, у нее идеальный муж. А подруги ее - это что-то! Они все время меня в пример ставят. И вот такой образцовый старый хрыч вдруг заводит любовницу.
- Ты ее любишь?
- Кого, Таню?
- Да не Таню, а любовницу эту?
- Да вот именно что люблю. Ты бы ее видел.
- Молодая, наверное.
- 30 лет.
- Ооо, да у тебя Ром, седина в бороду, бес в ребро, как я посмотрю...
- Нет, ты мне скажи. Что мне делать с детьми? Я почему тебя спрашиваю. Ты же почти через это прошел. Когда вас отец бросил. Ты как бы хотел, чтобы он тебе сказал: что он просто уезжает или чтобы он сказал правду про другую женщину, например?
- Я бы хотел, чтобы у меня был нормальный отец, который бы сейчас был со мной.
Рома замолчал, и было видно, что ему не то, что стыдно. Он чувствовал неловкость за то, что рассказывает мне про свою жизнь. Про свои переживания. Наверное, он чувствовал какой-то укор с моей стороны.
- Понимаешь, Саш. Тут штука такая. Если я останусь, то это тоже будет обман, и еще неизвестно, что хуже. Получается, я буду жить и обманывать Таню, что я ее люблю, но это ведь не так. Начнутся постоянные скандалы, потому что я буду придираться к Тане. А дети? Надо им все это? Даже представить не могу, что с ними будет.
- Ну, вот. Ты же сам сказал, что не можешь обманывать. В чем вопрос? - я почему-то очень разозлился на него. Как будто с меня розовые очки сняли. Это все звенья одной цепи. Майкл умер. Теперь вот идеал мужчины, внушаемого мне, умер. Что дальше? Я и раньше особо не верил в мужскую всю эту фигню, а теперь совсем непонятно, что делать.
- Что ты думаешь? - Рому уже совсем понесло, и на какое-то время мне даже стало казаться, что его монолог - это все выдумки, что это не так на самом деле. Но, увы, это было так.
- Я думаю, все надо рассказать Тане. А дети. Что теперь, отец-то у них все равно останется, ты же никуда не денешься.
Мне сразу представилось, как он навещает их на выходные, а тетя Таня не разрешает своим дочерям ходить в гости к новой семье отца. Если маман мне не разрешает трубку брать, когда отец звонит, то тут точно дело труба. Женщины - натуры мстительные. Я это давно понял.
- Ты меня теперь ненавидишь, да?
- Нет, какое я имею право. Просто отец вспомнился, и все эти дела.
Я ушел в палатку, потому что разговаривать мне с Ромой больше не хотелось. Как будто со всех сторон на меня что-то нагнеталось, слетелись птицы, и становилось все теснее. Как будто мне не оставалось больше выхода, как тоже стать таким же, как мой отец и дядя.
Снова Женька возникла перед глазами. Я бы никогда не хотел сделать ей больно. Она такая хорошая. А тут в ее жизни появился я. Мне кажется, она мне верит. И не дай Бог мне все испортить. Я себе этого никогда не прощу.