Мне снова стало казаться, что может быть не стоит продолжать отношения с Женей, пока они не зашли совсем далеко. Может, мне лучше всю жизнь одному? Чтобы никому жизнь не портить. В палатку заполз пьяный и разгоряченный от эмоций Рома и улегся рядом.
- Спокойной ночи, Сашка. Ты это, матери не говори пока, ладно. Я сам потом схожу. Подумать мне еще надо.
Винни-пух захрапел, а я полночи не спал, думая рассказывать ли маме. Думая, как мне дальше жить. Может, это как в индийских кастах: если уж ты родился среди таких, которые бросают и уходят, то и не рыпайся.
Глава 9. Надо писать письмо отцу
Маме я решил пока ничего не говорить. В конце концов, это не мое дело. Хотя, несколько раз еле сдержался, когда она после моего возвращения с рыбалки в очередной раз ставила в пример дядю Рому.
Я решил сходить к психотерапевту еще раз. Мне нужно было с кем-то поговорить. Макс уехал, а вываливать все это на Женю было бы лишним. У нее и так тараканов в голове полно. Когда я уже собирался уходить, к нам как само собой разумеющееся ворвалась Нателл. Странно, что маман ей еще ключи не дает. Она притащила какой-то новый диск по йоге, и я подумал, хорошо, что я этого не увижу. Однако это не помешало ей достать из сумки пакет какого-то печенья. Пока маман была в ванной, верблюдиха поставила греть чайник и стала развязывать пакет. У нее это не получалось, и она начала нервничать.
- Саш, развяжи, пожалуйста, - сказала она, рассматривая свой погнутый ноготь с алым цветом. - Опять порвал, - возмутилась она, но быстро забыла о моей подлости, так как тут же надкусила печенье.
Психотерапевт уже меня ждал и даже заулыбался, когда я зашел. Я просто не мог сдерживаться и выпалил ему все - и про свои навязчивые страхи повторить отцовскую судьбу, и про дядю Рому, и про Женю - вообще про все. Он кивал головой и задавал наводящие вопросы. Особенно его интересовала тема, не разрешила ли мне мама все-таки поговорить с отцом. Я сказал, что нет. Тогда он предложил мне написать письмо отцу. Просто воображаемое письмо, где должно быть все, что я хотел бы ему сказать.
- А зачем это? - насторожился я.
- Это поможет мне понять, что с тобой происходит. Давай ты подумаешь, напишешь и придешь ко мне еще раз. Пиши просто все, что приходит тебе в голову. Представь, что отец это прочитает, и не бойся высказывать все, что ты думаешь, хорошо? - в его глазах было какое-то отцовское одобрение. Хотя откуда мне знать, что такое отцовское одобрение.
Еще Одуванчик сказал сделать мне табличку. Слева - что я сделал, что у меня получилось достичь, справа - что я не сделал, в чем я лузер.
Он дал мне на это неделю, и я ушел.
Я пошел посидеть в парке, где катаются велосипедисты около моего дома. Сегодня там был Наруто, и от этого мне стало как-то особенно радостно. Мне казалось, что если он здесь катается, значит все спокойно и хорошо. Я даже иногда нервничал, если не находил его в объективе своего Никона, когда прицеливался из окна своей комнаты. Я бы очень хотел с ним познакомиться, но не знал как. Выделывать на велике такие трюки мне врач запретил, а просто так подходить и навязывать себя мне не хотелось.
Мне стало грустно. Очень грустно. Я решил написать смску Жене и позвал ее в парк. Она пришла довольно быстро, и я рассказал ей про Наруто и все эти дела. Потом не выдержал и рассказал про дядю Рому. Женя сказала, что у меня наивные представления о мире. Она старше меня, и, наверное, знает, о чем говорит. Вообще, девчонки рано взрослеют, поэтому стоит к ней прислушаться.
Я сказал Жене, что боюсь повторить судьбу своего отца, но она говорит, что это нормально. И что у нее есть загоны и похуже.
- Это какие? - насторожился я.
- Ну, это долгая история. Так ты точно подумаешь, что я совсем сумасшедшая, - она заулыбалась, и мне стало казаться, что все хорошо.
- Давай рассказывай. Мы друг друга стоим.
- Не знаю. Ну...Нет, ты точно подумаешь, что я шиза!
- Женька, я сам такой, давай уже говори!
- В общем. У меня какое-то неправильное восприятие людей. Не знаю. Я даже к психиатру ходила с этим недавно, но пока так и не могу от этого избавиться.
- Какое неправильное? В чем это проявляется?
- Ну, например, иду я с салюта, впереди и сзади-толпы. Все идут и улыбаются, пьют, везде бутылки. Я тоже иду, шучу с подругой. И вот слева навстречу мужчина. Он везет в гору тележку. Знаешь, для хот-догов такую или сувениры на ней на празднике продавали. Я сразу начинаю думать, как мне его жалко. Что вот все идут с праздника, а он тащит эту долбанную тележку, и никто не замечает его труда. И что у него семья, наверное, и одежда провоняла сосисками этими вонючими. И в итоге я придумываю целую судьбу этого дядьки со всеми подробностями и чуть ли не слезами на глазах. Или вот зима. Иду откуда-то, не помню, темно уже. Нормальные люди готовятся ко сну, и вот выползает из-за угла-на тракторе мужик и чистит дороги! Один во всем центре - это невозможно просто как жалко его становится!!! И тут же я начинаю всю оставшуюся дорогу до дома думать, что его бросила жена, и он остался один с ребенком. А еще ему приходится и по ночам в холод работать. Его не посылают, а других-посылают. А так как жена сбежала с любовником - о да, это несомненно так - то ему приходится возить по ночам ребенка с собой. Он стелет ему какую-то старую фуфайку прямо в тракторе, и тот спит. Когда он спит, а папа ездит на тракторе по центру, лучи фонарей скользят по его лицу - я даже это не забываю придумать! А утром уставший тракторист отвозит ребенка на тракторе в школу, а мальчик боится выходить при всех, потому что всех папы на машинах привозят, а его блин на тракторе этом старом советском!!! Потом я несколько раз видела эту же картину - и мне казалось, что это именно тот тракторист едет со своим сынишкой и думает о бросившей его жене. И так - постоянно. Что?! Что ты смеешься, Саш?!