Я решил, что если уж и сравнивать себя с кем-то, хотя это вообще глупая затея, то с Максом. Максу 30, и у него уже так много есть. То есть, наверное, это немного по меркам нормальных людей. Но я не думаю, что смогу столько достигнуть к своим 30.
Максу 30, и он:
Ездит на харлее.
Знает мужские принципы.
Носит тату.
Знает, как надо обращаться с девушками.
Уверен, что может сделать кого-то счастливым.
Уважаем в хард-рок кафе.
Любит битлз.
Работает на радио.
Ведет колонку в журнале.
Живет в отдельной квартире.
Ездит по всему миру.
Курит трубку.
Умеет готовить.
Может отличить хорошую девушку от очень хорошей.
Посылает деньги своим родителям.
Не киснет.
Мне 16, и я:
Размазня.
У меня есть девушка, но я боюсь испортить ей жизнь, поэтому веду себя как трус. Да я и есть трус.
Курю тонкие сигареты.
К 30 планирую возненавидеть битлз.
Нет нормальной работы.
Не посылаю родителям деньги, а беру деньги у маман, а папа у меня вообще не пойми где.
Умею рисовать, но мало что делаю, чтобы меня заметили.
У меня есть велосипед, но он стоит на балконе, потому что я боюсь кататься снова после той травмы.
Меня раздражает Наруто, потому что он молодой, красивый, и все девчонки его любят.
Поэтому я его фотографирую. Как образец.
Я ушлепок.
Сегодня слышал, что Майкла Джексона так и не похоронили. Значит, может, детство еще не кончилось. Может, у меня есть шанс. Купить майку с глупой рожей кролика из Алисы в стране чудес и не рыпаться.
Макс сказал, что я не по-мужски поступил, когда рассказал маман про Рому. Я это понимаю, но ничего тогда поделать не мог. Просто мама думает, что есть идеальные люди, а есть плохие. А такого не бывает. В каждом есть хоть немного перчика, и сахарной ваты. Если бы человек состоял только из одного или другого, на это невозможно было бы смотреть. А мы же смотрим друг на друга. Общаемся. Ходим друг к другу в гости. Значит, дело еще не так плохо в этом мире.
С Максом я хотел обсудить несколько тем. Конечно, отец и мама - это понятно. Но меня еще волновала Женя. Я никак не мог решить, осилю ли я ее. Ей нужен сильный мужчина. Действительно сильный. А я тютя какой-то.
Может, мне с ней просто дружить. Я вообще не понимаю, почему люди решили, что любовь важнее. Какая разница, как это называть, если тебе хорошо с человеком, и вы дружите. А то носятся все с этой любовью, как будто она панацея от всего. Если секс назвать «занятия любовью», то он от этого любовью не становится. А если близкие отношения назвать дружбой, а не любовью, то они тоже от этого хуже не становятся. Конечно, любовь стало каким-то статусным словом. Истерлось слово и стало похоже на ненастоящие истертые джинсы, которых навалом в магазинах. Когда кто-то нетерпеливый хочет выглядеть круто и покупает готовые дырявые джинсы, это выглядит так же, как когда некоторые начинают встречаться и называют это любовью.
Макс сказал, что я загоняюсь. Что я должен отпустить все и посмотреть, как дальше будут развиваться дела. А я знаю, как они будут развиваться. Я еще больше влюблюсь в эту странную мою Женю, а она постепенно поймет, что я песочный какой-то. Сейчас-то я еще могу это скрывать, а дальше уже никак не выйдет. Хорошо хоть я носки не разбрасываю, хоть какой-то плюс у меня есть. Но на одних носках далеко не уедешь.
- Может, тебе хватит уже себя размазней называть? А то ты так и превратишься в ничтожество, - устал уже бороться со мной Макс, докуривая свою трубку. - Когда ты уже перестанешь курить эту дрянь? - махнул он в сторону моей слим-сигареты.
Я восхищался Максом. Откуда он знает, как надо поступать. Меня всегда поражало, например, как пишется музыка для фильмов. Откуда композиторы знают, что именно эта музыка лучше всего подойдет в тот или иной момент фильма. Это ведь так ответственно. Вот и Макс все знал. Почему он так спокоен, а я похож на старую истеричку?
Мне нравится, как Макс живет. Он делает, что хочет, а у меня пока вот это никак не получается. Например, Макс играет в города. Он едет в какой-нибудь город, а в следующее путешествие едет в другой город, который начинается на последнюю букву предыдущего города или страны. Последний раз он был в Риме, а потом отправился в Марсель. Я тоже хочу играть в города. Вообще, я не особо люблю рассматривать достопримечательности. Я люблю смотреть на людей. Но только не как они фоткаются на фоне. Этого я терпеть не могу. А когда они живут. И не знают, что за ними наблюдают. Например, если я живу в гостинице, то за ту неделю или две, что я там провожу, у меня складываются какие-то представления о гостях в соседних номерах. Мне нравится придумывать про них истории. В прошлый раз, когда я был в Хельсинки, в соседнем номере жили два молодых мужчины. Я сначала подумал, что это сын с отцом. Один был заметнее младше второго. Я еще подумал, вот как здорово, что сын с отцом вместе путешествуют. Этого у меня никогда не было. Потом с младшим стал появляться какой-то третий мужчина. Наверное, его друг, тогда подумал я. А однажды утром, когда я спустился в ресторан отеля к завтраку, то услышал, как эти двое ругаются за соседним столиком. Они говорили по-английски, и я почти все понял. Оказывается, они были геями, и один из них вздумал крутить любовь. Вот дела. Это я к тому, что я иногда слишком много фантазирую о людях, а на самом деле они совсем не такие.