— Но ты совершишь большую и непоправимую глупость. Советую оставить все как есть. Для потомства.
Задвижка на двери ванной в один из вечеров оказалась выдранной с мясом. Меня угораздило придти в тот момент, когда вокруг этого события кипел яростный диалог:
— А какого хрена ты ушла в ванную? И заперлась там?!..
— Я всегда вечерами лежу в ванной с книжкой. Слабость у меня такая. Имею я право уединиться хоть на полчаса?!
— Не имеешь! Мне стало нечеловечески одиноко. Ты же знаешь, я не могу без тебя даже пяти минут…
Продолжали они, уже вцепившись друг в друга. Как смертельные враги, глаза в глаза. Давно замечено, и не мною, что любовь частенько смахивает на смертельную вражду. А оргазм — на муку.
— Больной… сумасшедший… скорей бы тебя вылечили электрошоком…
— Ты хочешь, чтобы меня вылечили от любви к тебе?
— Нет!..
Диалоги такого же или чуть меньшего накала звучали и за ужином, который я, вернувшись с работы или прогулки, разделяла с ними. Порой они напрочь не замечали меня — творили и говорили такое, что я ощущала себя мухой на занавеске и едва сдерживалась, чтобы не бежать прочь, не дожидаясь уговоренных часов. (Что именно сдерживало? Сие для меня загадка.)
Бывало и наоборот. Перебродившая в них любовь перехлестывала через край, и меня обдавало ее брызгами: Бэт принимался наделять мою персону безудержными комплиментами, справлялся о здоровье и настроении, моем и Модика с Лилит (крысок в целях безопасности я временно переселила к родным). Айви усиленно приглашала в Москву, дарила фенечки, амулеты и книжки.
Даже обычные его шуточки теряли в значительной мере градус язвительности:
— Зачем тебе самоубиваться, Астарта? Лучше сходи-ка замуж, раза три, от каждого мужа заимей по три ребенка и назови их именами девяти бесов. А?.. Неплохой перфоманс получится.
— Знаешь, почему я не отправляю в ответ на поток твоих оскорблений этот бокал в область твоей физиономии?..
— Знаю. Мы в ответе за тех, кого не сумели вовремя послать.
О сайте 'У Бафомета' речь ни разу не заходила. А когда я пробовала ненавязчиво поднять эту тему, ни Бэт, ни его возлюбленная ее не поддерживали. Мне было обидно, говоря по правде: хотелось поделиться новыми стихами и отрывками из прозы, которые я прилежно нарыла, пополняя библиотеку. В 'картинной галерее' тоже появилось немало темного и инфернального — недаром в последнее время я стала завсегдатаем художественных выставок (на которые прежде заманить меня было проблемой).
Впрочем, ко мне и раньше наведывалось подозрение, что Бэт, по сути, никакой не сатанист. Левый Путь, столь много для меня значащий, для него лишь очередная игрушка скучающего ума, недолгая пища для вечноголодного воображения.
Порой ко мне даже подкатывалась крамольная мысль: а есть ли вообще глубина у человека, не способного встать на Путь, или хотя бы этот самый Путь обнаружить?..
То, что они собирались сделать в последний день, ничуть меня не удивило.
Именно этого я и ждала. С тех самых слов Бэта о 'сюрпризе', который они с Айви готовят Иноку. Правда, поначалу это было на уровне предположения. Мало ли, какой они могли задумать сюрприз. Могли попросить Инока обвенчать их в своей квартирной церквушке. (Уверена, Бэт надел бы под рубашку перевернутую пентаграмму и в протяжении всей процедуры держал пальцы сцепленными в кощунственном жесте.) Или — окрестить их будущего ребенка. Фантазия у обоих богатая.
Но после белых цветов, наводнивших мою квартиру, все остальные варианты отсеялись. Будучи девушкой, отличающейся умом и сообразительностью, я не нуждаюсь, чтобы мне намекали трижды.
Дамы и господа! Позвольте представить вам модные в этом сезоне 'даблы'.
Уточняю: в суицидной тусовке, к которой я имею счастье (или несчастье — это с какой стороны посмотреть) принадлежать, вошли в моду не просто 'даблы', а 'даблы' дружеские. Среди подопечных Инока таковых было два за последние полтора года. В первом случае мальчик и девочка, познакомившись на форуме, спрыгнули с крыши, для надежности сковав руки наручниками из секс-шопа. Во втором — тоже мальчик и девочка, и тоже друзья, точнее — единомышленники, брат и сестра по суицидной вере, ушли зимой далеко в лес и наглотались снотворного.
На сайте 'Nevermore' периодически появлялись люди, ищущие партнера для прыжка в небытие. Это не поощрялось, но, в общем-то, и не осуждалось.
Ни разу на моей памяти не совершались 'даблы' влюбленных. Что объяснимо: не в Японии живем как-никак, и не в эпоху Шекспира. Вряд ли сейчас встречаются непреодолимые препятствия для людей, желающих соединиться. Взаимная любовь обычно возвращает миру утерянные им краски, не подталкивает к суициду, а отвлекает от него, пусть на время.
Но Бэт и Айви пожелали быть оригиналами. Задумали уйти на пике любви, которую никто — ни папа-мама, ни общество, ни государственные структуры, не стесняли и не ограничивали. Инок обвенчал бы их с превеликой радостью. (Ему не впервой венчать сатанистов, этому бунтарю в рясе.) Родители Айви смирились бы с зятем — если б альтернативой была мертвая девочка. Су-тусовки Москвы и Питера явились бы на свадьбу полным составом, с букетами белых лилий и черных роз. Платная клиника довершила бы житейское счастье новобрачных — поп-гуманист расщедрился бы и на Айви тоже.
Но — нет.
Им позарез нужно было выделиться, видите ли.
Я догадывалась, что для этого мероприятия будет выбран последний день. Чтобы как следует насладиться любовью и мартини, чтобы спустить остатки денег Инока на ветер — на сильный ветер, на ураган.
Меня очень тянуло позвонить им утром с работы. Но я сдерживала себя. До тех пор пока не приняла твердое решение и не проговорила его отчетливо: позвоню. Но, если не откликнется ни городской, ни оба мобильных, не понесусь, бросив все и сломя голову, домой. Дождусь оговоренных семи часов вечера. Явиться раньше было бы подло. Люди, рассчитывая свои планы, имели в виду эту договоренность и четко обозначенное время.
О, это одна из излюбленных тем на суицидных форумах, лакмусовая бумажка для скрытых 'спасателей': вправе ли кто-то мешать человеку, задумавшему самоубийство? Благородно или подло — хватать за шкирку решившегося на прыжок, хватать уже на лету?..
Я отдавала себе отчет, что, если Бэт уйдет в небытие, в моей жизни совсем не останется света. Пусть это лунный свет, призрачный, лживый и слабый, но лучше он, чем глухая тьма. И, скорее всего, мне придется отправиться следом за ним — покорно, как собака, прыгающая на гроб хозяина, чтобы ее зарыли с ним вместе.
Но мешать им? Ни в коем случае.
Не имею права.
Я позвонила около полудня. Обычно в это время Айви, не нуждавшаяся в долгом сне, была на ногах. Все три телефона молчали.
Весь оставшийся рабочий день я провела в курилке. У меня был такой вид, что добрые сослуживцы хором умоляли отправиться домой, наесться аспирину и укрыться одеялом. Я лишь отрицательно мотала головой. Говорить не могла. Исполнять непосредственные служебные обязанности тем более.
Когда я добралась до квартиры — ровно в девятнадцать ноль-ноль — никаких леденящих душу пейзажей моему взору не предстало. Ни бездыханных тел, ни умирающих. Живых, правда, тоже. Бардак — лишь немногим больше обычного. Разноцветные лоскутки лопнувших воздушных шариков. Пустые бутылки, перекатывающиеся под ногами. Запах окурков, переполнявших пепельницы и сыпавшихся через край, словно грязная пена.