Жаль, что здесь нет места, чтобы каталогизировать все чудеса этой уникальной туманности – они заворожили бы многих, помимо астрономов нашего Ордена. Самым удивительным из моих открытий, не считая самой туманности, стала планета под названием Камилюза, которую я обнаружил у красной звезды – так назвал ее не я, а живущие на планете люди. Люди! Откуда они там взялись? Прошли через мультиплекс, как и я? Не были ли они потомками Тихо, Эрендиры Эде и других пилотов, пропавших в Тверди? Меня поразило то, что люди живут в мозгу у богини. Это было как-то неправильно. Они казались мне паразитами, питающимися светом их кровавого солнца, какими-то сверкающими червями, прогрызшими ходы в мозгу неизмеримо высшего существа.
Приветствовав их по радио, я совершил посадку на одном из широких западных пляжей островного континента Сендаи. Было очень тихо, и я открыл кабину. Жаркий красный диск солнца висел надо мной, и птицы, похожие на снежных чаек, ныряли в поток влажного ветра, пахнущего водорослями и другой растительностью. Все вокруг, включая и воздух, казалось чересчур зеленым.
Должно быть, для голых людей, усеивающих дюны, я представлял собой очень странное зрелище в своих черных сапогах и камелайке. За время путешествия у меня отросла борода, и я немного сбавил в весе из-за недостатка упражнений. Я поклонился присутствующим, и мускулы спины задрожали от напряжения. Само собой, я попросил разрешения поговорить с правителем планеты, но у них его не было – равно как мастеров, сэнсеев, матриархинь, королей, протекторов или иных лиц, которые регулировали бы их повседневную деятельность. Жители планеты были анархистами. После я узнал, что они, возможно, являются потомками хибакуся, бежавших много веков назад от иерархического ига Японских Миров. Но о путешествии через Твердь у них сохранились лишь самые смутные воспоминания. Никто не мог сказать мне, как они когда-то провели свои лайнеры сквозь окна мультиплекса, потому что никто этого не помнил. И никого это не интересовало. Они утратили это благороднейшее из всех искусств и большинство других искусств тоже. Несколько сот тысяч обитателей планеты были варварами, которые заполняли свои долгие дни тем, что ели, плавали, совокуплялись и жарились дочерна под палящими лучами красного солнца. Общество Камилюзы принадлежало к тем застойным утопиям, где роботы делают всю работу за человека, а также производят новых роботов. Хуже того – эти люди запрограммировали свои компьютеры на управление роботами, а самое худшее – позволили компьютерам думать за них. Я провел там пять их сточасовых суток и ни разу не встретил мужчины или женщины, размышляющих о происхождении жизни или о том, куда она движется. (Хотя многие дети обладали естественным любопытством, которому вскоре суждено было увянуть.) Примечательно, что никто из них – кроме разве что компьютеров – не осознавал, что Камилюза находится внутри мозга богини. Нижеследующую беседу я привожу потому, что она характерна для всех остальных, которые я вел в те удушливо жаркие дни и ночи.
Однажды вечером, на веранде одной из вилл, построенных на прибрежных дюнах, я сидел на плюшевом стуле напротив старой женщины по имени Такара. Я овладел новозападным японским диалектом достаточно, чтобы на нем разговаривать. Она была крошечной, сморщенной старушкой с редкими прядями волос на голом черепе. Как и все на планете, она ходила голой. Когда я спросил ее, почему никто здесь не интересуется замечательной конструкцией моего корабля, она сказала:
– Наши компьютеры смогут сконструировать легкий корабль, если мы захотим.
– Но смогут ли они подготовить пилотов?
– Наверное. – Она попробовала голубой напиток, который принес ей один из домашних роботов. – Но зачем это нужно – готовить пилотов?
– Чтобы летать среди звезд. Есть чудеса, которые только пилоты…
– Ну, не думаю. Все звезды похожи одна на другую, разве нет? Они дают нам свое тепло – разве этого не достаточно? Притом ты сам признаешь, что такие путешествия опасны.