Первое нападение произошло год назад. Ночью на огороженный крепким частоколом из заостренных бревен дом Медведя напали непонятные люди. Атака была хаотичной, нападавшие под дикое завывание и крики лезли через стену со всех сторон. Но хотя и давно семье Медведя не приходилось драться в своем доме, однако, готовы они были всегда. Мало ли какая обида вспомнится соседу после десятка кружек хмельной браги. Или вдруг родной брат вспомнит, что в детстве Медведь много раз бил его. Бешеные люди гор приходили в неистовство мгновенно, поэтому прежде чем построить дом, сначала строили частокол. Единственное, что спасало их от взаимного истребления, было то, что вспышки ярости проходили так же внезапно, как и начинались. И часто на следующий день после побоища семьи устраивали совместную тризну по нечаянно убитым.
В этот раз сначала все тоже подумали о ком-то из своих, но крик матери, что это пришли за долгом её соплеменники, и непонятная тактика атакующих, объяснил горцам кто это.
Ночь была жаркой - степняки были неостановимы, даже находясь в заведомо невыгодных условиях в нападении на укрепленную крепость, они гибли, но шли и шли. Работники Медведя едва успевали подтаскивать стрелы. Самой трудной была первая атака, но семья выдержала. Пример отца, окровавленного, с коротким широким мечом в руках твердо стоявшем на главном направлении, у ворот, и матери рядом с ним, выпускавшей стрелу за стрелой в нападавших, хорошо видных в белой летней ночи, воодушевлял детей.
Даже не достигший еще мужского возраста - семнадцати лет - Радан и двенадцатилетняя сестра Веса со вторым именем Ручеек тоже внесли свою лепту: Ручеек подносила вместе с работниками стрелы, а Радан, как и взрослые, отбивал атаку. У него еще не было своего меча, который появится только на восемнадцатилетие и он завладел саблей успевшего заскочить за частокол убитого степняка. Этот трофей до сих пор был при нем. Тогда он лично отрубил кисть рвущемуся наверх узкоглазому кочевнику.
Под утро отец открыл ворота, и он сам, и сыновья, озверевшие от запаха крови и горячки битвы, лично добили раненых степняков.
Тогда же, после того как семья собралась посреди двора, Шана сказала пророческую фразу:
- Все. Они нашли нас. Теперь они не остановятся, пока все мы не будем лежать с перерезанным горлом.
И вот оно - пророчество матери сбылось.
Степняки напали опять ночью, но в этот раз они не полезли дикой толпой на стены. Первым погиб один из работников, что вместе со старшим братом Илионом дежурил на построенной после прошлогоднего нападения сторожевой вышке. Кочевники стреляли не хуже эльфов - стрела пробила работнику горло, когда тот запрокинул голову, чтобы напиться из кожаной фляги.
Брат взревел, поднимая дом, и тут же получил стрелу в плечо. Второе имя брата было Лось, и он оправдывал его - рев поднял всех: и семью, и живущих в отдельном доме работников.
После этого из-за стен полетела туча огненных стрел. Степняки наматывали на древко пропитанные смолой тряпки и перед выстрелом поджигали их. Отстоявшиеся смоляные бревна дома и крытая деревянными плахами крыша только и ждали этого. Пока работники, подгоняемые старшей сестрой, начали таскать воду из текущего на дальнем дворе ручья, крыша уже полыхала. А через некоторое время и тушить было некому: лучники в суматохе боя забрались на стоявшие за частоколом сосны и оттуда выцеливали жертв.
Так погибла старшая сестра Грина-Береза и двое работников.
Запертые в своем дворе Медведи пробовали ответить той же тактикой, но никто из них, кроме Шаны и Радана, не был столь же искусен в стрельбе из лука, как нападавшие. Поэтому оставалось только одно - укрыться за стенами и ждать атаки. Была еще слабенькая надежда, что отсветы пожара заметят в каком-нибудь доме на других склонах и придут на помощь. Но надежда эта была мизерной, так как никакой войны не было и прихода чужаков никто не ждал, а в разборки между своими здесь никогда не вмешивались.
В дополнение к дому нападавшие натаскали хворосту к воротам и подожгли. Это говорило об основательности подготовки этого нападения - хвороста рядом с усадьбой давно не было, значит, кочевники набрали его где-то заранее и привезли с собой.
По мере того как редели защитники дома, Медведь становился все угрюмее. Уже под утро он на что-то решился и собрал под самой стеной, где их не могли достать лучники, старших сыновей и мать. Радан не слышал, что они там решали, но обиделся, что не позвали его - кровь кочевника на его сабле говорила, что он такой же воин, как и старшие братья.