- Ветер, говоришь? – переспросил Коломенский с сомнением, судя по звуку шагов, он обошел гостиную по кругу и остановился у двери для прислуги, раздался щелчок, панель открылась, отрезая мне путь к спасению, - я думаю, что твой «ветер» сейчас разгуливает по особняку. Поднимайте тревогу и вытаскивайте Вербицкого из постели, даже если его член сейчас в той сучке.
Раздались глумливые смешки охранников, но Коломенский быстро оборвал их:
- Не хуй ржать, за дело!
Окно захлопнулось, мужчины покинули гостиную, погасив свет.
Черт! Черт! Черт!
Вот теперь я в ловушке! Теперь точно пора звать на помощь!
Прежде чем выйти из укрытия, осторожно выглянула из-за спинки, опасаясь засады.
Но в гостиной никого не было, только тени, отбрасываемые мертвенным светом наружных фонарей. По коже пробежал озноб, но я все-таки решилась и вышла из укрытия, вернулась туда, где выронила «жучок», и начала шарить ладонями по полу. Надо было закончить то, за чем пришла, иначе все было зря.
Казалось, что нереально найти хоть что-то в такой темноте, но вдруг пальцы нащупали крошечное устройство.
Слава Богу!
Следуя инструкции Стаса, я быстро установила его под журнальным столиком и встала.
Теперь надо придумать, как выбраться отсюда. Ивана наверняка уже обнаружили в полубессознательном состоянии, скоро весь особняк будет стоять на ушах.
Я потянулась к кулону и застонала от досады. Ни кулона, ни цепочки на шее не было. А я даже не заметила, когда их потеряла. Пока изображала страсть в спальне Ивана или у крыльца, когда упала на колени? Неважно, если меня поймают сейчас, не помогут и снятые со счетов мужа миллиарды. Он точно убьет меня!
Путь через коридор для прислуги отрезан. Коломенский наверняка приказал проверить его.
Придется идти обычным коридором, и с Ником связаться тоже по старинке. Достала из сумочки мобильный и быстро набрала сообщение Сабурову: «Я в ловушке в гостиной, кулон потеряла».
Сообщение не отправилось. Не было сети. Я застонала от досады. Коломенский приказал включить глушилку.
Из коридора раздался топот шагов. Я вздрогнула, взгляд заметался по комнате в поисках того, что можно использовать как оружие для защиты. Спрятаться снова не успела бы, но охранники пробежали мимо.
Расслабляться было нельзя, и я на цыпочках подошла к двери, тихо приоткрыла ее и выглянула в коридор. Пусто. Молясь про себя, чтобы Дарлинг оказалась хитрее программистов Ивана, и камеры все еще не работали, вышла в коридор и, не тратя времени на сомнения, побежала к кабинету, который раньше занимал отец, а теперь Иван. Там тоже надо поставить «жучок», но важнее то, что из кабинета можно было выйти на просторную террасу, с лестницей, ведущей в сад.
Там я смогу затеряться среди деревьев и сбежать.
К кабинету продвигалась быстро, но осторожно, выжидая, пока мимо пробегут, поднятые по тревоге охранники. Происходящее напоминало шпионский триллер со мной в главной роли, но было до ужаса реально. От напряжения на лбу выступила испарина, и я стерла влагу тыльной стороной ладони.
- Мы нашли лазутчика! – раздался крик где-то в глубине дома, когда я уже почти достигла кабинета.
Я споткнулась и едва не упала от неожиданности. Но глухие удары, грохот мебели и крики раздались из другого крыла особняка. Кем бы ни был таинственный лазутчик, он спас меня.
Юркнула в кабинет. Удача не могла длиться вечно, поэтому быстро вытерла вспотевшие от волнения ладони прямо о платье, достала последний "жучок" и прикрепила под массивным столом мужа.
Выбежала на террасу, убедилась, что рядом нет охраны, спустилась с крыльца и кинулась под укрытие деревьев. Можно было немного отдышаться и придумать, как выйти с территории поместья.
Устало прислонилась к дереву, дожидаясь, пока сердце перестанет колотиться, как ненормальное.
Вдруг со спины меня кто-то схватил и зажал рот ладонью.
Глава 40
Глава 40
Нервы были на пределе, в крови бурлил адреналин, заглушая страх. Я приоткрыла рот, насколько позволила ладонь незнакомца и впилась зубами в палец. Действуя на чистых инстинктах, подняла ногу, собираясь ударить пяткой по голени.
- Тише, амазонка, я тебя, вообще-то, спасаю, - зашипел над ухом Сабуров.
Я приготовилась драться до последней капли крови, и от неожиданности, не сразу сообразила, что схватиться собиралась с другом, а не врагом.
Ник убрал ладонь от моего рта, быстро развернул лицом к себе и заглушил протестующий шепот поцелуем.
Меня всегда раздражали подобные сцены в кино. Мир разлетается в труху, сгорает в пламени апокалипсиса, а главные герои сливаются в поцелуе. Бред же. Но, вот что удивительно, сейчас поцелуй Сабурова вовсе не казался бредом. Он был мне нужен, как воздух, как глоток жизни. И объятия тоже, крепкие плечи, за которыми можно спрятаться и забыть о том, что рядом на костлявых лапах бродит смерть, перерезая нити чьей-то жизни когтями-косами.