Я забилась в реке, пытаясь высвободиться, найти точку опоры и вынырнуть, но Иван крепко держал меня под водой, не давая ни шанса вдохнуть.
Внезапно схватил за волосы и вытащил из воды. Я закашлялась. Все, о чем могла думать – это глоток воздуха. Один маленький вдох.
- Не так быстро, Маша, - прорычал Иван и вдруг ударил меня по лицу, я снова упала в воду, - ты и твой ебарь отняли у меня все и надеялись жить долго и счастливо? А вот – хуй вам!
Иван вытащил меня за волосы из воды и снова ударил.
- Он сдох, и ты отправишься за ним, сука. Как же, блядь, я тебя ненавижу! Умри, тварь, просто умри!
Я попыталась вырваться, но бесполезно, муж снова схватил меня за шею и опустил под воду.
Сознание начало отключаться, легкие и горло разрывало от боли. Я умирала, река все-таки победила, как и Иван.
Сквозь гул крови в ушах до меня донесся грохот выстрела. Еще один и еще.
Хватка на горле ослабла, а затем совсем другие руки вытащили меня из воды обратно к жизни.
- Маша, дыши, только дыши, маленькая моя, все хорошо, помощь уже близко. Все кончено, ты со мной, - Сабуров поднял меня на руки и вынес на берег.
Меня скрутило жестоким спазматическим кашлем, из глаз не переставая текли слезы, но я была жива, я дышала. Дышала.
Ник прижимал меня к себе, гладил по мокрым волосам и повторял:
- Все будет хорошо, теперь все будет хорошо.
Я верила ему, верила несмотря на раны у него на боку и в плече, из которых текла горячая кровь. Вдали выли сирены «скорой», помощь была рядом.
Мы цеплялись друг за друга на берегу черной реки, а тайга постепенно оживала. Крикнула одна птица, за ней вторая, пока лес не наполнился привычными звуками.
Иван лежал на берегу лицом в песок, и из его ран кровь стекала в реку. Он был мертв.
Ник поставил три свинцовых точки в его истории, но для нас они стали многоточием, обещанием продолжения…
Эпилог
Эпилог
Мы напоминали двух солдат, вернувшихся с затянувшейся войны. У меня минувшие события оставили шрам на плече. У Сабурова с ран только накануне сняли швы.
Позже удалю с помощью пластики свой шрам, он был словно клеймо, которым меня пометил Иван.
Морской бриз шуршала белым полотном, закрывавшим беседку от посторонних глаз и солнца. И мы с Ником могли спокойно нежиться в объятиях друг друга, пока остальной мир ждал снаружи. Теоретически, когда ветер поднимал полог, нас могли видеть гости соседних вил, выстроенных вдоль побережья с белоснежным песком. Практическим нам было на это наплевать.
Мы сбежали на край света от пристального внимания прессы. Спрятались ото всех, даже от друзей. Марфа обещала приехать в Москву на свадьбу и притащить Матвеича, но наотрез отказалась погостить у нас на вилле, хотя Ник уладил все ее проблемы с законом.
Дарлинг и Стас теперь работали на меня вполне легально. Детектив возглавил службу безопасности, а компьютерная фея «строила» айтишников.
Следствие над сообщниками Ивана все еще шло, но с информацией, полученной от Алмазова, процесс ускорился.
Жизнь налаживалась, и мы с Ником решили уделить время себе, позволили себе любить, не оглядываясь на прошлое.
Я развязала тесемки лифа от купальника и кинула его на песок рядом с широким лежаком на двоих.
Сабуров удивленно приподнял брови, словно мы раньше не занимались любовью в этой самой беседке днем.
Я хотела его – это все, что имело значение. Мы слишком много пережили, чтобы отказывать себе в удовольствии любить друг друга, когда захотим.
- Ты удивительная женщина, Маша, я говорил тебе об этом? – спросил Сабуров, приподнялся на локтях и поймал губами мой сосок, жадно лизнул его, оставляя на коже влажный след. От налетевшего бриза сосок моментально затвердел и заныл. Ник впился в него губами и не отпускал несколько мгновений, поигрывая языком, прикусывая, полизывая.
Я прогнулась и застонала, как же хорошо.
Сабуров спустился ниже, выписывая восьмерки языком на моем животе. Тело отвечало на ласки, между ног стало горячо и влажно. Каждая клеточка во мне хотела этого мужчину. Моего мужчину.
Ласки Ника становились все откровеннее и алчнее. Он сжимал мою грудь ладонями, терзал языком клитор и лоно, доводя до исступления, но оставляя балансировать на самом острие оргазма, не позволяя сорваться в теплые волны удовольствия. Только затем, чтобы, когда нежность станет невыносимой, ворваться в меня одним резким, сильным толчком и жадно вбиваться в лоно, яростно сжимающееся от нахлынувшего оргазма.
- О, Ник, - простонала, когда внутри разлилась его горячая сперма. Мы слились в одно целое, переплелись телами и судьбами.