Отдохну от рутины… Несмотря на то, что детишек мы с мужем отправили на соревнования, а потом запланировали им летний лагерь на месяц, легкости и интима в нашей жизни не добавилось. То одно, то другое, мелкие, но досадные поломки машины, ремонт дачи, купленной в прошлом году, быт…
Мне кажется, мы так привыкли вариться в рутине, что, даже имея возможность вырваться из нее, не предпринимаем больше ни одной попытки.
— Я здесь… — плюхается на соседний стул Агата.
Ого! Вот это скорость…
— Уже начала? — принюхивается к моему стакану. — А-а-а… Не начала, аскезница!
Ничуть не стесняясь, она отпивает у меня из бокала немного, потом просит бармена замесить ей «Космополитен».
— Пойдем по классике, — говорит она. — Выкладывай, что стряслось.
— Обалдеть! — выдыхает она через минут пять. — И ты не оттаскала шлюшку за волосы?! Не ударила ее пару раз лицом об раковину?!
— Агата! Я кто, по-твоему?! Быдло какое-то, что ли?! В драку я не полезла…
— Но хотела же…
— Хотела надавать по щам, — признаюсь. — Но это же не чужой человек, племянница моя родная… И потом… Мне кажется, мужик больше виноват. То есть мой муж. Он сам глазел на ее фигурку, чуть не облизывался, и в трусах у него было все по стойке смирно.
— Ты к нему в трусы залезла еще после этого? Попользовалась прибором?
— Фу! Нет… Я просто вот так его схватила! — показываю жестом. — И все.
— Взяла муженька за яйца. А он что?
— Ну, что? Я же тебе говорила! Отпрыгнул в сторону от меня, как от чумы… Так обидно, — всхлипываю.
— Значит, недостаточно крепко ты его за яйца схватила. Надо было так сдавить, чтобы аж дышать не мог!
— Ага. Мужу мошонку расплющить, племянницу — избить. Так, что ли?
— Но хотелось же оттаскать шлюшку за патлы?.. Признайся!
— Честно? — призадумываюсь. — Хотелось. В особенности когда она передо мной в итоге маечку сняла и сиськами потрясла. А сиськи у нее торчком…
— Вот и мне хотелось секретутку мужа за волосы по самой грязной канаве протащить, — вздыхает подруга. — Но нет. Мы же с тобой слишком правильные, слишком цивилизованные для этого. Скандалов не приемлем… Честные, до тошноты. А вот всякие там Илоночки-Лианночки ничем не гнушаются… И под ствол твоего мужа прогнуться, и нос тебе сиськами своими утереть. Какого черта эта племянница вообще у тебя в квартире тусит?
— Так брат же попросил… Это дочка его.
— А брат не может своей доченьке квартиру снять? Или комнату? Общагу оформить, в конце концов. Не развалится! Скинул свою проблему тебе на шею и рад. Звони давай ему, пусть забирает дочурку свою!
— Не отвечает, — вздыхаю. — Но в статусе — океан, песок, пальмы…
— Замечательно! Твой брат повесил на тебя свою дочку, а сам свалил в отпуск. Давно она у тебя живет?
— Месяца два… Нет, больше. Два с половиной. Я бы и не подумала, что Илона на такое способна. Правда, последний раз мы четыре года назад виделись, она была полноватой, с прыщавым лицом. А сейчас… просто королева красоты.
— Вот твой мужик и потек. Избавляйся от нее, мой тебе совет. Иначе скоро знаешь, как будет? Вставит он тебе по самые помидоры и в момент пика прохрипит: «Илона, детка, да-а-а… Ка-а-айф!» — довольно громко изобразила она стоны.
— Прекрати! — шикаю я. — На нас уже косятся.
— А ты даже не пьешь. Так и продолжишь аскезу держать? На сколько ты аскезу брала?
— На полгода. Вот, постой, у меня в календаре отмечено…
— О, слушай, так ты уже план на две недели перевыполнила. Можно это отметить!
— Агат…
— Согласна. Не то сказала…. Не можно, а нужно!
— Ладно. Если только один коктейль… — робко вздыхаю я.
Одним коктейлем, честно, дело бы обошлось! Клянусь, я бы не стала пить больше, если бы не позвонил мой муж, с претензиями, и не начал орать.
И пожрать-то ему нечего, и ноутбук теперь по моей вине глючить начал…
Мы разругались вдрызг.
Я решила остаться в баре и выпила еще немного, потом пошла танцевать. Хорошо помню, что танцевала я сначала в обществе подруги, а потом с каким-то мужчиной, он же пристроился рядом в баре, нагло оттеснив Агату в сторону. И я просто назло мужу тоже решила тряхнуть стариной, немного пофлиртовала…
Ничего такого, пару раз глазки состроила и все…
А потом…
Просыпаюсь от наглого слепящего луча света, бьющего прямиком в глаза.
На другой бок не перевернуться, поперек талии лежит какое-то тяжелое бревно. Продрав глаза, понимаю, что это… не бревно, а мужская лапа.
Тяжеленная рука, с жесткими черными волосками.
Рука не моего мужа.