* * *
В спальне Мари горел свет, она снимала с себя одежду, готовясь ко сну. Внезапно, почти уже раздетая, приблизилась к окну и испытующе всмотрелась в ночной мрак, словно искала что-то. Задернула на обоих окнах длинные плотные занавески. Сквозь них просачивалось только неяркое матово-желтое сияние. Незнакомец оставил свой наблюдательный пост и вернулся на ночевку.
* * *
Сидя на солнечной стороне, у порога, незнакомец читал. Он увидел маленькую девочку в красно-белых плавках, бегущую по полевой дороге. Издалека услышал голос Мари, кричавшей вдогонку:
— Жюли! Жюли!..
Незнакомец отложил книгу, вышел за калитку и быстро зашагал к реке. Дойдя до вершины откоса, откуда дорога круто спускалась к пляжу, увидел, как девочка пулей влетает в воду. Споткнувшись с разбега, она упала лицом вниз и сразу же потеряла дно, сбитая и подхваченная течением. Незнакомец сдернул куртку, сбросил ботинки, сорвался в бег. Он бежал жестко и мощно, словно вложил в этот бег разом всю огромную силу, сберегаемую до времени в его теле и скованную обычной скупостью движений. Бежал с невероятной, почти фантастической скоростью. Срезая, он свернул с дороги, наметив себе точку ниже по течению, за пляжем, где он оказался бы ближе всего к девочке, которая, барахтаясь из последних сил, быстро неслась в стремительных водах посредине реки. Он достиг берега в тот самый момент, когда ее голова скрылась под водой. Не останавливаясь ни на мгновение, он прыгнул, пролетел несколько метров и ушел под воду на глубину с небольшим запасом — под тем местом, где видел ее в последний раз. Его руки сразу нащупали тело, подхватили его, и он вынырнул. Кашляя и отплевываясь, девочка судорожно вцепилась в его шею. Не пытаясь бороться с течением, он поплыл под углом к берегу, загребая одной рукой, другой рукой обхватив ее поперек живота. Прижимая к себе обеими руками, вынес на берег. Она уже свободно дышала и только истерично и безостановочно всхлипывала, мертвой хваткой уцепившись за его шею. Он пошел назад, берегом, вверх по течению. Девочка мало-помалу пришла в себя, немного ослабив кольцо маленьких, крепко сцепленных ручонок, вздрагивая время от времени всем телом от неудержимой икоты. Незнакомец изменил положение рук, не зная, как держать это детское тельце, мучаясь сомнениями, не слишком ли сильно или, наоборот, достаточно ли крепко он ее сжимает, ненавидя в себе эту незнакомую и совершенно неожиданную неловкость, которая усиливала его беспокойство. Он увидел Мари, бегущую к ним, с перекошенным от страха лицом. Осторожно разнял руки девочки и передал ее матери, та обняла ее, покрывая поцелуями, шепча: «Спасибо вам, спасибо…» Заплакала. Он повернулся и ушел, так ничего и не сказав. Спустился обратно по дороге, подобрал свою куртку и ботинки и возвратился домой. Вытерся, переоделся в сухое и больше не выходил; снова взялся читать. Чтение не шло на ум. Он пересилил себя. И скоро, как обычно, с головой углубился в книгу.
* * *
В дверь постучали. Мгновение — и незнакомец уже стоял перед шкафом, открыв одну дверцу. Пистолет лежал на расстоянии вытянутой руки — он мог выхватить его в любой момент.
— Кто там?
— Ваша соседка.
Незнакомец закрыл шкаф и пошел открывать. На пороге стояла Мари. Он посторонился, пропуская ее. На ней было уже знакомое ему легкое платье, которое держалось на двух тонких бретельках, оставляя открытыми ее руки и плечи. Она мельком оглядела комнату, раскладушку, книги на столе и перевела взгляд на него, не говоря ни слова. Наконец произнесла:
— Вы хотите меня, я не ошиблась?
— Не ошиблись.
— Приходите сегодня вечером, когда Жюли уснет.
— К чему откладывать?
Он подвел ее к столу и заставил опереться о него. Стоя за спиной, подобрал ей платье до бедер, спустил трусики и, расстегнув брюки, вошел в нее. Опустил лямки платья до локтей и накрыл ее грудь своими большими ладонями. Он овладел ею яростно, в полном молчании, так что на его лице не дрогнула ни одна черточка, — пытливо и вдумчиво впивая это — принадлежавшее ему — женское тело, как если бы его собственный разум был только сторонним зрителем этого акта, черпая из него свое отдельное наслаждение, нисколько не зависящее от жгучего бешенства плоти. Тем временем испытываемый им оргазм достиг такой силы, что он на минуту потерял голову. Мари не сумела сдержать глухой протяжный вскрик и осталась в изнеможении стоять, навалившись на стол, безвольная, обессиленная. Он отстранился от нее и привел в порядок одежду. Она распрямилась. Повернулась к нему лицом. На белоснежных правильных овалах ее груди отпечатались косые красные полосы, оставленные сжимавшими ее сильными и жесткими пальцами. Еще во власти последних сладких всполохов удовольствия, опустошенная и оглушенная промчавшимся вихрем и вместе с тем словно недоумевающая, — такой она была еще бесконечно красивее — красотой победительницы. Она тоже поправила на себе платье.