- Поясни, - резко сказал маг. - Наши крепости - ваша жизнь и сила? Что это значит?
Ответом ему было только шипение.
Внезапно, тело твари застыло, и широко распахнулись закатившиеся было глаза. Козлоногий больше не шипел и не выл, безошибочно уставившись красными буркалами на Моргана. Уродливая пасть оскалилась, ехидно ухмыляясь.
- Слишком много вопросов, потомок древних, - голос, которым заговорила тварь, изменился, теперь он был низким и загадочным, завораживающим. - Ты и твои слуги присоединитесь к бездне и пополните ряды моих подданных.
- Разбежался, - хмыкнул Морган. - Я уже присягал на верность одному рею, и вряд ли смогу достойно послужить другому.
Потусторонний смех никак не вязался с обликом валявшейся на темных камнях твари с козлиными ногами.
- Вы все там будете, и твой повелитель тоже. Вслед за своим отцом он отправится в долгий путь к тьме, - существо скалилось и издевалось, игнорируя впивавшиеся в кожу путы.
- Тихо! - приказал Морган, вливая еще одну порцию силы в заклинание. - Иначе я убью тебя!
- Ах, юный повелитель сумрака, ты напугал меня! - новая порция смеха. - Оболочки смертны, как и ваши светлые души. Это не причинит мне вреда.
- Ты смела, тварь! - зло усмехнулся мужчина, подходя ближе к пленнику. - Может, назовешь мне свое имя, чтобы я навестил тебя в твоих снах? Мало кто отважится на такое, но тебе ведь ничего не страшно?
Возможно, тварь недооценит силу магии снов?
Козлоногий выдержат эффектную паузу и достойно ответил.
- Мое имя? Простое, потомок древних. Шейд мое имя, и ты можешь попытаться воззвать ко мне, потому что я никогда не сплю!
- Что ж, - философски заметил Морган, доставая кинжал, - я проверю. А теперь отвечай, зачем вы уничтожаете оплоты сумрака!
Он влил в руку такую струю силы, что в глазах появились разноцветные круги, а тело твари задергалось, не мешая ей, впрочем, смотреть так же дерзко.
- Не время, - прошелестел загадочный голос, будто удаляясь, и в следующее мгновения красные глаза застыли, стекленея.
Спустя один удар сердца черное тело под ногами дейминов рассеялось дымом, оставляя все тот же ужасный запах.
- Вот я и пообщался с Тенью, - пробормотал под нос Морган, оборачиваясь к остальным.
Рыцари стояли вокруг своего господина, отвечая ему недоуменными взглядами. Все, что только что произошло у них на глазах, было загадкой, самым началом будущей длительной борьбы с бездной.
Один из мужчин стоял поодаль, привалившись к стене, и явно был не в порядке. Его шатало и трясло, но упрямый воин не мог позволить себе упасть, когда дверь во внутренние помещения была так близко, а вокруг хватало других забот, кроме как помогать обессиленному бойцу дойти до кровати.
Морган обратил на него внимание случайно, увидев его сквозь толпу своих разведчиков.
- Эй! - окликнул его эрл, потом узнал профиль Шейна. - Брат, ты все пропустил!
Молодой деймин чуть обернулся, и тут, видимо, силы ему изменили. Он упал, открыв взору старшего эрла разодранную на плече кольчугу и странно почерневшую кожу.
- Небо! - ругнулся Морган, бросаясь на помощь раненому. - Это я кое-что пропустил!
Айвин.
Солнце нещадно светило в глаза, хотя больше всего тсарю светлого государства сейчас хотелось хорошей грозы. Чтобы чернильное небо тут и там разрывали молнии, чтобы уши закладывало от гневных раскатов грома, чтобы на землю извергались потоки воды, смывая в Аплат ненадежно привязанные к берегам лодчонки. Редко в Алайе бывали грозы, и в данный момент Айвина это довольно сильно раздражало.
Дверь в тсарский кабинет чуть скрипнула, заставив правителя вздрогнуть и отвлечься на миг от мрачных размышлений. Вошел раб, неся на подносе вино и легкие закуски.
- Как вы приказывали, повелитель! - раб низко поклонился, глядя в пол, и начал быстро расставлять на небольшом столе еду.
Такой перекус был вопиющим нарушением этикета, поскольку традиции предписывали тсарям трапезничать исключительно в обеденных залах, но не нашлось никого, кто посмел бы перечить Айвину. После трагедии, случившейся с его семьей, светлый владыка избегал всего, что могло напомнить ему о прошлом. Исключения составляли завтраки с сыном и редкие ужины с ним, но как же тяжело было выносить угрюмое молчание двух одиноких мужчин, сгущавшееся между ними во время этих трапез. Изредка взгляды отца и сына пересекались, и сердце тсаря замирало, ведь с лица сына на него смотрели глаза Леа.
Айвин вздохнул. Да, его сын становился мужчиной слишком быстро, превратившись из пугливого мальчишки в угрюмого молчаливого подростка. Придворный чародей Флавий хорошо учил тсаревича, уделяя ему довольно много своего личного времени, чего не мог сделать его отец. Кроме того, что светлое государство балансировало на грани междоусобной войны, которую готовы были развязать некоторые княжества, лишь бы отхватить лишний кусок земли от владений соседа, участились нападения разбойных шаек, каждый день случалось все больше неприятных происшествий, и тсаря преследовало навязчивое ощущение, что весь мир стоял на пороге какой-то странной катастрофы.