- Я знаю, Мар! Этого достаточно.
Они замолчали, застыв друг напротив друга. Прекрасная Мар обхватила руками колени и готова была до последнего защищать то, что ей дорого.
- Давно ты узнала? - уже спокойнее произнес Нейвил, и выражение его лица напугало девушку сильнее, чем его крики минуту назад.
- Несколько дней назад мои догадки подтвердились окончательно, - осторожно ответила шейса.
- То есть, ему пока луны полторы?
- Примерно, чуть меньше. К чему ты клонишь, Нейвил? - Мар поднялась с холодного пола и сделала несколько шагов навстречу любимому, пытливо вглядываясь в его лицо. - О, нет!
- Послушай, любимая...
- Ты сошел с ума, тсарь! - ужас исказил прекрасные черты шейсы, она отпрянула от протянутой к ней руки, будто в ней был зажат отравленный нож. - Никогда!
- Ты должна избавиться от ребенка! - непререкаемым тоном заявил Нейвил, все еще надеясь уговорить любовницу пойти на этот ужасный шаг. - Мы будем осторожны в будущем, я люблю тебя, и Амелия не помешает нашему счастью, но то, что находится у тебя внутри, не может выйти!
- То? Это твой ребенок, Нейвил! У меня внутри течет твоя кровь! Как ты смеешь меня принуждать избавиться от него? - серые глаза отливали сталью, и упрямства в них было никак не меньше, чем в самом тсаре.
- Ты должна это сделать! - закричал он на Мар, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. - Ни один бастард не родится на свет, ты меня поняла? Даже если мне придется собственноручно достать его оттуда!
Девушка вырвалась, в ярости оскалившись на любовника. Между ее пальцами пробежали искры, в воздухе запахло с трудом удерживаемыми боевыми заклинаниями, смертельной магией.
- Ты сама знаешь, что не сможешь мне навредить, - чуть спокойней произнес Нейвил. - Успокойся, приди в себя, и поймешь, что это единственный выход.
- Убирайся! - закричала шейса, швыряя бесполезный сгусток энергии в тсаря.
Он, конечно, был защищен не только собственными щитами, но и множеством амулетов, так что заклинание Мар только вдребезги разнесло стол за спиной мужчины, не причинив тому никакого ужерба.
- Я приду к тебе через сутки, милая, - Нейвил отошел к двери и оттуда печально посмотрел на возлюбленную. - Ты должна сделать это сама, знаю, у тебя хватит на это сил и умений. Если не хватит духа, придется просить придворного мага тебе помочь. Я люблю тебя, но так будет лучше для нас обоих, ты поймешь это позже.
- Убирайся, - безжизненным шепотом повторила. - Желаю никогда больше тебя не видеть!
Дверь за тсарем закрылась.
Флавий, не в силах осмыслить до конца чудовищную сцену, разыгравшуюся у него на глазах, ждал, что будет дальше.
Мар, оставшись одна, обессиленно опустилась на пол, свернулась калачиком и обняла руками живот. Ее глаза оставались сухи и пусты, коса растрепалась, и выбившиеся пепельные пряди смешались с обломками стола.
- Мой ребенок! - шептала девушка. - Мое дитя, моя кровь...его кровь!
Несколько мгновений прошло в тишине, после чего торжествующий смех волшебницы раздался в маленькой комнате. Тело колдуньи Мар засияло яростным стальным светом, вокруг хрупкой фигурки закружился водоворот энергии, на Флавия дохнуло чудовищной смесью ненависти, боли от предательства любимого и отчаяния.
Шейса выкрикивала слова заклинания, взывая к крошечному существу, недавно появившемуся в ее теле, точнее, к той крови, которая дала жизнь этому ребенку.
- Я проклинаю нечистую династию и тот мир, который дал ей жизнь! - шептала преданная женщина, вкладывая в свое заклинание всю свою магическую силу и весь огонь своих эмоций. - Пусть она вымирает, медленно и неотвратимо, вся до последнего шейса. Они будут гибнуть, словно мухи, до тех пор, пока не останется совсем никого. И только тот, кто не должен существовать, бастард, мое дитя, будет править Алайей, вопреки всему! Проклинаю всех потомков Нейвила и тех, кто породил его! Истребляйте друг друга, убивайте, лгите и предавайте так же, как предал меня он! Отцы пойдут против детей, дети поднимут оружие против отцов, ненависть и злоба будет верной спутницей проклятых тсарей!
Девушка торжествующе усмехнулась, потом вспомнила об ограничивающем факторе, который должен быть в каждом заклинании и снова чуть не расхохоталась.
- Это будет происходить до тех пор, пока последние члены тсарского рода не пойдут войной друг против друга. Взмоет в небо клинок, который решит судьбу рода, выберет между жизнью и смертью. Выберет жизнь для остальных - погибнет сам, выберет смерть - лишится всего, что ему дорого в жизни. Моя же ветвь всегда будет над схваткой, выигрывая в любом случае. Да будет так!