— Держи! — швыряет мне в лицо жутко-розовые тряпки. — Это. Сестра. Оставила. Двоюродная. Блять. Ты хоть немного поток мыслей фильтруй, тех, что на фейс выдаешь!
Мирасов выходит жутко злым и оскорбленным!
Словно я задела его чувства. Наверное, задела, подумала о самом плохом, да.
Честно говоря, мне становится катастрофически стыдно, что я подумала о мужчине настолько плохо. Таких поводов он не давал. Сты-до-ба!
Нужно извиниться перед ним.
***
Мирасов ждет меня, сидя на кухне. Работает. Маленький нюанс — в ушах виднеются наушники-капельки. Значит, он не хочет со мной разговаривать. Как же мне тогда извиняться, если он не будет со мной говорить?
Я мешкаюсь, прокручиваю в голове разные варианты и понимаю, что ни в одном из них не знаю, как подступиться к этому громиле.
Сидит, важный, сосредоточенный…
Мрачный.
Выражение на лице «не влезай — убьет!»
И я, накрыв на стол, решаю не лезть, потихоньку двигаюсь на выход из кухни, но не тут-то было.
Мирасо успевает меня схватить за розовый топик и притянуть к себе. Одна ладонь ползет под тонкую ткань, пальцы поглаживают кожу под самой грудью. За моей спиной — горячая, мощная грудная клетка, вибрирующая от глубокого дыхания мужчина.
— Ничего сказать мне не хочешь?
По коже ползут мурашки. В его загребущих лапах так горячо и… приятно… Да… Когда он чуть-чуть обхватывает грудь снизу, сжимая.
— Извини. Я подумала о плохом. Отпустишь?
— Ты все еще намерена настаивать на неприкосновенности, а сама… таешь, — шепчет, мягко вобрав в рот мочку уха. — Ох, готов поспорить ты таешь в свои трусики…
— Которые ты не станешь трогать или я иду отрабатывать в клуб.
— До пенсии.
— Плевать. Зато у меня будет офигенный трудовой стаж и постоянство… Ценится.
— Сейчас я вижу постоянство только в одном. Ты ломаешься, — опускает руки. — Сядь и ешь, составь мне компанию.
Приходится достать столовые приборы и для себя. Так поздно я не ем, но отказать Расулу… Бесполезно, наверное. Он же все равно прогнет под себя!
Поэтому я ем то же, что и он. Кажется, вышло вкусно. Давно ничего подобного не ела. Проголодалась, наверное!
— Так значит. твоя целочка… для кого-то определенного предназначена?
Я вздыхаю: ненадолго же хватило выдержки Мирасова.
— Снова разговоры о моей вагине? Еще немного и я начну считать ее чуть ли бы не золотой.
— Зря. Вагина как вагина. Но ты цену четко набиваешь.
— Не набиваю я себе цену! Все дело в любви.
— Отношения ждешь? Сюси-пуси, конфеты-букеты. Много сладкого вредного, Санька. Объесться можно.
— От тебя я другого и не ждала. Ты же девушек пользуешь.
— Не только. Есть и иной формат… Именно его я и предпочитаю.
— Это какой же?
— Свободный роман.
— И что это значит?
— Соглашайся. Увидишь.
— У меня голова кипит, — признаюсь я.
Слишком много требований и предложений за один вечер.
Слишком много…!
— Соглашайся. Не понравится, соскочишь. Но одну ночь со мной проведешь. По-любому!
Я не успеваю ответить ему ничего, как Расул вдруг вскидывается и резко дергает ноутбук на себя, быстро-быстро нажимая по клавишам.
Выдергивает флешку и бросает мне крохотный кусочек пластика.
— Спрячь так, чтобы не нашли.
— Но… как… Куда?
— Плевать. Хоть съешь… — рычит он и поднимает руки вверх, заложив за голову.
Я не понимаю, что происходит, а в следующее мгновение слышится удар и дверь слетает с петель.
Мы… не одни.
Глава 16
Александра
Спрячь так, чтобы не нашли? В еду? В трусики?
Проглотить?
Мысли мечутся, как сумасшедшие, не знаю, что делать и как. Флешка совсем плоская, крохотная, едва заметная! Глотать не хочется.
Расул переводит взгляд в сторону, я делаю едва заметный жест.
Через миг комната наполняется людьми в форме.
— Стоять! Руки на виду! Руки! Ты… — толстый длинный палец одного из мужчин тычет в меня. — Руки.
— Санька, руки подними!
Грубо прижимают к столу. Теперь я понимаю, что значит грубо, еще и когда перчаткой всюду хлопают, промеж ног в том числе.
— Нет у нее ничего. Ни наркоты, ни оружия. Ножик в руках держала только.
— Заткнись!
— Обыскивайте. Переверните тут все. Живее!
— Что происходит? — выдыхаю едва слышно, но привлекаю к себе внимание двоих мужчин.