Перевожу взгляд в сторону девичника, девчонки все еще смотрят на меня голодно.
В паре…
Мммм… Будь они немного моложе, я бы еще подумал. Но двадцать пять плюс — слишком старые.
Даже Лерочка балансирует в опасной близости от планки.
Может быть, ей кинуть пару палок…
— Я хочу вам признаться… — шепчет тихо, трепеща ресницами. — Только не ругайте меня, но я думаю о вас постоянно. Сердце выскакивает из груди…
Немного удивлен.
Я-то думал, у нее мозг размером со спичечную головку, а она вполне связно выражается.
Или заученно.
Ску-ка.
Взгляд снова скользит по залу, выискивает белобрысую макушку, губы растягиваются в улыбке.
Как она меня отталкивает, запуская жало.
Щекочет забавно.
Ее эмоции, запах, ощущение страха и трепета под светлой кожей — вкусный коктейль.
Хочется неспешно тянуть его по капле, высасывая.
— Который час, Лерочка?
— Без пяти девять.
Пора…
Высосу тебя, Сашенька. По капле вы-со-су…
"Айда на охоту за Сашенькой? "
Глава 7
Александра
Твердый пол подо мной становится зыбким и ненадежным, когда я чувствую, как взгляд Мирасова выхватывает меня из толпы.
Не вижу, но точно знаю, что он на меня смотрит.
Его взгляд будто лассо, удавка на шею, душит, отнимает последние капли кислорода, сжигая в легких. Спешу затеряться в толпе…
На время даже удается сделать это, но потом оказываюсь возле бара, и…
Попадаю в расставленную ловушку.
Клещи Мирасова сжимаются на моем локте.
— Время вышло. Пошли, — сжимает крепче и тащит меня за собой.
На нас смотрят.
Угадайте, кого из нас это волнует? Только меня. Ему просто плевать…
— Постойте… Моя… Моя смена не закрыта. Там клиент за… За столиком.
— Закрою я тебя смену, Санька. Погнали. У меня колом стоит… — бросает через плечо.
— А я… Я тут причем? — пищу.
Мы в узком коридоре, Мирасов толкает меня к стене.
— Причем?
Моя рука резко тянется вниз, захваченная лапой Мирасова. Он опускает ее к себе на пах и крепко сжимает вокруг толстой эрекции.
Блин… Вживую… Там все еще больше… То есть еще не совсем вживую… Но смотреть за тем, как эта огромная хреновина входит и выходит в женское тело, и в половину не так боязно и… волнительно, как держать в руке.
Почти держать в руке.
— Нравится?
— Ааа… А должно? — выдыхаю. — Ваша… штуковина меня пугает.
— Я так и понял, — наклонившись, медленно лижет мою шею и засасывает немного кожи. — Оооо…. Я так и понял, когда ты смотрела и пускала на меня слюнки…
Его пальцы крепко держат мои. Так крепко, что почти больно.
Еще его рот… оставляет на мне мокрые следы.
Зубы уже покусывают подбородок, подбираясь к моему рту.
Губы дрожат, выпуская вдохи. Глаза открываются, выхватывая кусочек его смуглой кожи на шее, иссиня-черные волосы, воротничок рубашки.
Открываются и закрываются.
Губы мягко толкаются в мои.
Ох черт… Потом он раскрывает рот и сосет мой, облизывает губы, покручивая, нажимая на сердцевину.
— Давай же… — требует и тяпает зубами по моей губе.
Я ахаю и его пальцы тут же крепко обхватывают нижнюю челюсть, удерживая рот раскрытым
Между моих губ толкается его язык… Он целуется ужасно непристойно.
Это даже не поцелуй. В поцелуе губы участвуют, а тут его большой и жесткий язык толкается мне в рот, словно жадный питон. И такой же питон оживает под моими пальцами.
Бедра мужчины раскачиваются, мои пальцы продолжают обхватывать его крепкий член, будучи расплющенными горячей ладонью поверх них.
Я начинаю бояться замкнутых пространств. Кажется, в каждом углу он меня слопать готов. Сердце как ошалелое, подскакивает к горлу.
Его вкуса у меня во рту слишком много, табачный, горький, пряный, проталкивается до самой глотки вместе с чужой слюной.
Укусить не пытаюсь, я же думала, что игнор — это лучшее, что можно придумать.
Вообще никак не реагирую, только сглатываю и дышу все чаще и чаще…
Это неконтролируемое.
— Какой стойкий ротик, — всасывает мои губы, покусывает. — Даже не ответишь? Неужели целоваться не любишь?
Аааа… Так это поцелуй был!
Я-то мысленно уже написала заявление в полицию, что Мирасов отымел мой рот.
— Давай пососемся. Так у вас говорят, м?
— У кого?
— У молодежи, блин.
— Мы не называем себя молодежью. Так только олды выражаются.
— Олды?
— Наверное, в ваше время вы их называли старперами…