– Меня-то можешь не обманывать, Серрей! – отрезала Френсис. – Я же вижу, как ты смотришь на девочку – словно испанский инквизитор на еретика! Знала бы я, что ждет здесь бедняжку, ни за что бы ее сюда не привела! – добавила она.
И она обняла Джейми за плечи, словно мать, защищающая свое дитя.
– Ах, эти женщины! – с улыбкой повернулся граф к шотландцу. – Вечно они объединяются против нас!
«Что значит «нас»? – смятенно думала Джейми. – Серрей хочет сказать, что Малкольм на его стороне и против меня? Что же происходит, черт возьми? И какая роль отведена мне в этой комедии?»
Говорят, что лучшая оборона – нападение. И Джейми бросилась в атаку.
– Милорд, – начала она, – скажите прямо, что вы хотите узнать, – и я постараюсь пролить свет на ваши сомнения.
Серрей молчал, задумчиво потягивая вино. Френсис, ободряюще похлопав Джейми по руке, отошла в сторонку, села в кресло и взяла в руки какое-то шитье. Наконец граф заговорил – и на этот раз голос его звучал с вполне искренним дружелюбием.
– Все, чего я хочу, кузина, – начал он, – избавиться от сомнений. Скажите, в каких отношениях находитесь вы с этим Маклеодом? Подумайте – и вы поймете, что я вправе задавать такие вопросы.
На этот раз Джейми удалось встретиться глазами с Малкольмом. Но в их холодных глубинах она не увидела ни любви, ни привязанности, ни даже желания – только гнев, холодный гнев и уничтожающее презрение. Новый Малкольм был хорошо одет, чисто выбрит и выглядел совсем здоровым, однако Джейми всей душой желала, чтобы к ней вернулся прежний Малкольм.
Но она быстро взяла себя в руки.
– Я сказала правду: между нами нет кровного родства. Но вы, возможно, знаете, что я – Макферсон; а Малкольма Маклеода вырастили мои дядя и тетя. Отцом его был Торквил Маклеод, союзник англичан; но он погиб, когда сыну его было всего семь лет. Земли Торквила перешли к дяде за его верную службу шотландскому королю. Он мог бы оставить эти земли за Макферсонами; но вместо этого дядя и его жена предпочли вырастить Малкольма как своего сына и, когда он достиг совершеннолетия, передать отцовское наследство ему.
– Так вы с ним росли как брат и сестра? Или, точнее, как кузены? Как Мэри и Кэтрин, к примеру?
– Милорд, Малкольм гораздо старше меня. Я была совсем ребенком, когда он уехал учиться на континент. А вскоре после его возвращения я сама отправилась во Францию. Как видите, между нами не могло возникнуть ни дружбы, ни родственной близости: пожалуй, можно сказать, что наши дороги пересекались лишь случайно.
– Однако вы не жалели сил, чтобы спасти ему жизнь!
– То же самое, милорд, я сделала бы и для вас, и для любого другого, попавшего в беду. Меня учили, что истинное милосердие не смотрит на лица. Как могла я бросить Маклеода в беде, погубить не только его самого, но и весь его клан, который бы остался без вождя? Но, поверьте, милорд, то же самое я сделала бы для любого конюха или кухарки. – Она взглянула Серрею в лицо. – В тот день в Норвиче, милорд, я увидела, как палачи издеваются над беззащитными людьми. И я не простила бы себе, если бы не спасла хотя бы одного из них! – Голос ее дрогнул, и она умолкла.
Серрей обменялся мрачным взглядом с женой.
– Не знаю, о чем думал мой брат, – тихо заметил он, – когда взял вас туда.
Джейми покачала головой:
– Это место отвратительно, но я не жалею, что побывала там. Я даже благодарна Эдварду.
– Конечно, именно из-за этой поездки ты смогла спасти человека! – воскликнула Френсис.
– И помочь самому Эдварду разбогатеть, – с непроницаемым лицом заметил Серрей. – Я уверен, после этой услуги брат начал ценить вас еще выше – если только это возможно.
К горлу Джейми подступила тошнота. Ей не нужно обожание Эдварда: все его жадные взгляды она отдала бы за одну ласковую улыбку Малкольма!
Стук в дверь прервал ее печальные размышления. На пороге появился паж с огромной книгой.
– Наконец-то! – воскликнул Серрей, взяв книгу в руки. – И очень вовремя! Малкольм, иди сюда, к столу.
Здесь хранятся письма нашего учителя; я сшил и переплел их. Прочтем их вместе; вспомним о старых временах.
Мужчины отошли к столу в дальнем конце комнаты; Джейми с удивлением наблюдала, как они смеются и обмениваются шутками, точно старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Только сейчас она почувствовала, что снова может дышать спокойно. Френсис подошла и села рядом.
– Джейми, ты молодец! – прошептала она. – Ты вела себя гораздо лучше, чем я ожидала!
. – Но Френсис, что все это значило? – хриплым от пережитого волнения голосом спросила Джейми.
– Эдвард, – коротко ответила женщина, значительно кивнув в сторону мужа. – Когда он вернется, Серрею придется объяснить, почему он так хорошо обращается с пленным шотландцем.
– Значит, Малкольма не отправят в Норвич?
– Что ты! – с удивлением отозвалась Френсис. – Конечно, нет! Ведь они с Серреем – старые приятели! Ты посмотри, как Генри радуется этой встрече!
– Да, действительно, – неуверенно ответила Джейми.
– Не правда ли? А тебя он выспрашивал, чтобы у Эдварда не возникло никаких подозрений. Не слишком-то приятно ему будет узнать, что пленник, свободно гуляющий по дому, находится в каких-то особых отношениях с его невестой!
– Очевидно; мои ответы вполне удовлетворили лорда Серрея, – заметила Джейми, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Похоже, что так, дорогая! – улыбнулась Френсис, бросив взгляд на мужа.
– Но где же его теперь будут держать?
– Здесь, во дворце, – с той же лукавой улыбкой ответила Френсис. – По крайней мере, пока не вернется Эдвард. Серрей уже приказал приготовить для гостя лучшие наши покои.
– Для гостя?! – изумленно переспросила Джейми.
– Конечно, – с гордостью ответила Френсис. – В этом-то и разница между двумя братьями: Эдвард относится к пленному шотландскому лэрду как к узнику, а Генри – как к почетному гостю!
– Френсис, слушая тебя, можно подумать, что Серрей делает это специально, в пику Эдварду!
– В какой-то степени так и есть, – слегка смутившись, ответила Френсис. – Но моего мужа действительно связывает с этим Маклеодом тесная старая дружба. Вчера Генри решил заглянуть в комнату больного – и вернулся оттуда радостный, как ребенок! И весь вечер мучил меня рассказами о своих студенческих годах!
Джейми бросила взгляд в сторону мужчин. Они, казалось, начисто забыли о том, что в комнате есть кто-то еще, целиком поглощенные воспоминаниями юности. Малкольм ни разу даже не взглянул в ее сторону – словно забыл, что Джейми есть на свете!
– Хорошо, что ты сказала правду, – заметила Френсис, погладив девушку по руке. – Думаю, Серрей был очень рад. Он, как и все в замке, уважает и высоко ценит тебя. Ему было бы очень неприятно, если бы ты обманула наше доверие.
– Он и Малкольму задавал те же вопросы?
– Верно, – кивнула Френсис. – И ваши ответы сошлись.
Джейми опустила глаза к неоконченной вышивке Френсис – яркие птички в изумрудной листве. Сердце ее раздирали противоречивые чувства: она должна была бы радоваться, что положение Малкольма переменилось к лучшему, но вместо этого страдала из-за того, что так странно и страшно изменилось его отношение к ней.
– Впрочем, еще до твоего прихода Серрей убедился, что все пройдет гладко, – заметила Френсис.
– Почему?
– Он рассказал Малкольму о твоей помолвке с Эдвардом, и тот ответил так, как и следовало.
– Что же он сказал? – внезапно охрипшим голосом прошептала Джейми.
– Что из вас с Эдвардом выйдет отличная пара, – улыбнулась Френсис, не сводя с Джейми внимательных глаз. – Он сказал, что это будет союз родственных душ.
Глава 21
Карабкаясь вверх по зарослям плюща, оплетающим стену, Джейми старалась не думать о том, что земля далеко и замковый двор вымощен твердыми камнями. Усики плюща хватали ее за плащ, теплые мягкие листья шлепали по лицу. Джейми не занималась подобными дурачествами с двенадцати лет. По иронии судьбы, последний раз она лезла на стену замка с той же целью, что и сейчас. Хотела увидеть Малкольма.