Хижины содержатся в большой чистоте. Стены и пол время от времени вымазываются смесью коровьего помета и глины, что, как ни странно, оказывается хорошим дезинфицирующим средством. Вообще индусы лично очень чистоплотны; систематическое купание, сбривание волос на теле, внимательное отношение к зубам[120] и т. п. говорят о хорошо усвоенных правилах гигиены. В комнатах бедноты мало утвари или ее почти нет: одна-две циновки, несколько низких плетеных стульев и одна или две веревочные кровати. Хозяйка обычно горда скромным запасом медной посуды для варки пищи и еды и держит эту посуду в исключительной чистоте. Стекло, а тем более фарфор здесь не в ходу; едят из глиняной посуды или из медных чашечек, а чаще всего на пальмовых (или иных) листьях.
В более сухих частях Индии, где рис не растет, то есть на Индо-Гангской равнине, к западу от Патны и в западной части Декана, обычная пища крестьян — пресный хлеб из пшеницы, ячменя или проса, который едят с какою-либо зеленью и бобовыми. Горох перед употреблением толкут. В тех районах, где изобилует рис, он и есть главная пища, а к нему добавляют рыбу; последняя водится в изобилии, и ее ловят разными способами, порою очень остроумными. Горные племена живут на мелком просе или на так называемом карликовом рисе.
Еда в Европе цементирует общество, в Индии она является показателем его раздробленности. Правда, бывают кастовые обеды, на которые сходятся сокастники для совместной трапезы; обычно же, а особенно вне дома, индус ест один, молча, уединяясь от товарищей. Он выбирает отдельную, удаленную от посторонних площадку, где делает небольшой очаг в форме подковы из обожженной глины или просто земли; он снимает свой тюрбан, верхнюю одежду и башмаки, подходит к очагу и садится на корточки для приготовления пищи. Площадка священна, как классический храм или святилище, а приготовление пищи и ее потребление похожи на религиозную церемонию. Ничья чужая нога не смеет вступить на площадку; если чужая тень промелькнет над ней, пища, даже уже приготовленная, должна быть опрокинута[121]. Даже дома большинство мужей не едят со своими женами; те прислуживают своему мужу, а сами ждут, пока он встанет из-за стола.
Дети — истинная радость индусской семьи. Некоторые наблюдатели склонны приписать им какие-то особенности: молчаливость, сосредоточенность, деловитость в играх и т. д. Однако дети Индии точно такие же, как и дети всего мира. Они развиваются раньше европейских сверстников, но это результат нужды, в которой живут их семьи, — индийские дети слишком рано начинают трудиться, и им становится не до забав. Не редкость видеть работающих детей пяти-шести лет от роду — они ухаживают за животными, собирают дрова, нянчат младших брата или сестру. Интересную, но, по существу, грустную картину представляет какой-либо еле заметный от земли пузырь, который гонит перед собою пару огромных буйволов.
Женщины
Чтобы понять индийскую семью и индийское общество в целом, нам необходимо с некоторой подробностью остановиться на женщине Индии, и притом не на мусульманке или исповедующей индуизм, на богатой или бедной, знатной или крестьянке, а на обычной средней женщине. Конечно, есть некоторая разница между мусульманкой и индуисткой, и еще, может быть, большая разница между брахманкой и женой пария, однако имеется основа, связывающая всех этих женщин, наличествует что-то общее в их судьбах, и это общее желательно выделить.
Вот раздается крик повитухи: «Девочка, девочка». Раз «она не мальчик», ее рождение не сопровождается ни криками радости, ни шумом, ни иллюминацией или выстрелами; девочка появляется на свет при тихой и печальной, даже сумрачной обстановке. Не значит ли это, что рождение девочки несет с собою огорчение? Нет, индусы отличаются особенной любовью к детям, и едва ли их родительское сердце бьется разно в зависимости от пола ребенка, но социально-бытовые и экономические условия заставляют их и окружающих все же по-разному переживать весть о рождении мальчика или девочки[122].
Начнем с переживаний матери. Женщина — по законам и традициям Индии — имеет цену лишь как потенциальная или действительная мать сына; ее восхваляют наравне с отцом лишь тогда, когда она родит мальчиков, но, если она родит только девочек или остается бездетной, муж даже может с ней развестись[123], и это ввергнет ее на дно социальной пропасти. Отсюда мы легко поймем всю важность первого вопроса матери о поле новорожденного и тот грустный ток мыслей, который возникает у нее при вести о девочке[124].
120
Чистка зубов — не только внимательно исполняемое правило гигиены, но даже религиозная обязанность. В храмах боги ежедневно подвергаются этой операции; чистка божьих зубов занимает видное место в храмовом ритуале (Н. Glasenapp. Indien. S. 49).
121
В деревне обед готовится на небольшой печке, сложенной из глины или ила; ее располагают у наружной стены, недалеко от двери. Так как окон нет, дым идет или через дверь, или через отверстие в потолке.
122
«Атхарваведа» содержит мольбу, чтобы не родилась девочка, а одна из брахман подчеркивает, что «иметь девочку — несчастье». Современная поговорка гласит: «И слепые сыновья — опора родителей, но даже царские дочери — обуза в семье».
123
«Законы Ману» на этот счет категоричны: «Если жена не рождает детей, может быть взята другая на восьмом году, если рождает детей мертвыми — на десятом году, если рождает [только] девочек — на одиннадцатом, но если говорит грубо — немедленно» (Ману IX, 81).
124
Среди высших, в частности раджпутских, каст раньше существовал обычай убийства новорожденных девочек. Брахманы способствовали часто жестокому отношению к девочкам: они нередко создавали для них отрицательный гороскоп, и тогда этих пасынков небесных созвездий бросали на растерзание диким зверям. К. Майо (К. Mayo. Mother India. L., 1927. P. 78–79) описывает очень характерную сцену. Молодая женщина, уже родившая двух мертвых детей, в больнице (для родных неожиданно) рождает мальчика. Все существо матери меняется. Она отдает приказ: «Пошлите в деревню и скажите отцу моего сына, что я желаю его присутствия». В результате муж и родные десять дней ждут эту женщину возле больницы и затем торжественно провожают домой.