На "Ямато" адмирал Ямамото едва прикоснулся к тарелке с рисовой кашей. Отменный аппетит несколько подвел командующего Объединенным флотом адмирал страдал от несварения желудка. Но более всего портили настроение сообщения разведки. Еще 29 мая служба радиоперехвата Объединенного флота сообщила об усилении радиоактивности американцев в районе Гавайских и Алеутских островов. Большинство перехваченных сообщений были с самолетов и подводных лодок. Все это наводило на мысль о том, что в море находится американское оперативное соединение.
Тревожные признаки усиливались. Американская подводная лодка уже, вероятно, обнаружила группу транспортов, судя по длинной шифрованной радиограмме, посланной в Перл-Харбор. Остров Уэйк доложил о замеченном самолете-разведчике противника, вылетевшем, по-видимому, с Мидуэя. Анализ всех перехваченных сообщений показал, что на 72 из 180 стояла пометка "срочно". Такое количество срочных радиограмм вызывало подозрение. Однако, с другой стороны, по последней оценке разведки, сделанной 31 мая, местом нахождения американских авианосцев были снова названы Соломоновы острова. Все это сбивало с толку, и каждый уже жалел о провале операции "К".
Вскоре выяснилось, что с завесами подводных лодок тоже не все благополучно. Три из четырех подводных лодок, назначенных в завесу к западу от Гавайских островов, потерпели фиаско из-за участия в операции "К", опоздав вовремя занять указанные позиции. Что еще хуже, опоздали и все семь подводных лодок, назначенные в завесу к северо-западу от Гавайских островов. Это были те самые подводные лодки, которые должны были к 1 июня встать поперек линии Гавайи - Мидуэй, но подготовка к выходу заняла больше времени, чем намечалось, и теперь они не могли прибыть на место раньше 3 июня.
Следовало ли сообщить об этом адмиралу Нагумо? Ямамото был склонен сделать это, но капитан 1-го ранга Куросима категорически высказался против. После доклада о положении дел с операцией "К" он придавал большое значение соблюдению радиомолчания. Кроме того, радио авианосца "Акаги" также должно было принять все эти сообщения. В итоге ничего сделано не было.
Тот же вопрос возник днем позже. Радиоразведка в Токио подтвердила подозрения, что где-то около Мидуэя находится американское оперативное соединение. Снова адмирал Ямамото склонялся к тому, чтобы поставить об этом в известность адмирала Нагумо, и снова "Бог операций" предпочел склониться перед идолом радиомолчания. В 600 милях впереди авианосцы Нагумо продолжали следовать своим курсом. В радиорубке "Акаги" радисты не отходили от своих аппаратов, но не слышали ничего. "Ямато" молчал, а Токио был слишком далеко. Из-за своей маленькой надстройки авианосец "Акаги" имел сравнительно слабое радио и поэтому с такого расстояния не мог поймать никаких сообщений. Стала портиться погода. Весь день 1 июня она становилась все хуже и хуже. Моросил мелкий дождь, смешанный с густым туманом. Окутанные туманом корабли шли вперед, их силуэты расплывались в надвигающейся темноте.
Видимость на Мидуэе была хорошей, когда капитан 3-го ранга Танабе, командир подводной лодки "J-168", повернул свой перископ к ослепительно сверкавшим коралловым пескам атолла. Он находился около Мидуэя в течение трех дней, ведя тщательное наблюдение. Танабе радировал все новости в Токио для ретрансляции флоту, двигающемуся к Мидуэю. А сообщить было о чем. Американские сторожевые катера сновали взад и вперед. В течение дня прибыло 90-100 самолетов включая тяжелые бомбардировщики. Летающие лодки, вылетевшие на рассвете, вернулись лишь вечером - это позволяло предположить, что патрулирование ими ведется на удалении, по меньшей мере, 600 миль. На берегу работало несколько строительных кранов - гарнизон, вероятно, укреплял оборону. Большую часть времени Танабе оставался в погруженном состоянии на перископной глубине в 2-3 милях от берега. Он не отрывал глаз от перископа, медленно ведя лодку ближе к атоллу. Экипаж лодки с надеждой перебирал амулетные четки. Они еще не были обнаружены, но каждый понимал меру риска, когда лодка подкрадывалась к пляжам Мидуэя на расстояние менее 800 ярдов. Ночью, когда "J-168" всплыла на поверхность, Танабе продолжал наблюдение в бинокль. На Мидуэе действовал приказ о затемнении, но кое-что все-таки можно было обнаружить. В одном месте Танабе насчитал девять огней для ведения ночных работ. Было ясно: здесь к чему-то готовились.
Вторая половина месяца была самой напряженной для гарнизона Мидуэя. Все началось с неожиданного прибытия на атолл адмирала Нимица. До этого на Мидуэе можно было лекко забыть, что идет война, если не считать довольно редких обстрелов атолла японскими подводными лодками. Но после 2 мая обстановка резко изменилась. Командующий флотом произвел тщательную инспекцию Мидуэя, стараясь вникнуть во все. Он побывал на подземном КП на Сэнд-Айленде, посетил ангар для гидросамолетов, где обслуживались летающие лодки, прошел по каждому окопу 6-го батальона морской пехоты, а затем на катере направился на Истерн-Айленд. Там адмирал осмотрел взлетную полосу аэродрома и обменялся рукопожатиями со всеми пилотами.
Через две недели после посещения атолла Ними-цем на Мидуэй потоком хлынуло новое снаряжение и боевая техника. Капитан 2-го ранга Симард и подполковник Шаннон, подавшие командующему флотом заявки с перечнем всего необходимого для обороны Мидуэя, были весьма удивлены, когда для начала они получили то, о чем даже не было речи. Это были две пары погон со знаками отличия капитана 1-го ранга для Симарда и полковника для Шаннона.
И Симарду, и Шаннону было совершенно ясно, что полученное повышение не сулит им в ближайшем будущем ничего хорошего. 20 мая прибыло послание от Нимица, адресованное им обоим, которое поставило офицеров в известность о планах противника. В послании командующий давал трезвую оценку обстановки и предупреждал, что в распоряжении защитников атолла осталась одна неделя.
Никто не почувствовал себя более встревоженным, чем полковник Шаннон. Несмотря на официальное подчинение Симарду, он командовал морской пехотой и непосредственно отвечал за оборону Мидуэя. Полковник информировал своих офицеров и в общих чертах обрисовал им те меры, которые необходимо предпринять, чтобы предотвратить вторжение японцев на атолл. Затем адъютант Шаннона лейтенант Спенсер начал более детальный разбор этих вопросов и помимо всего прочего напомнил офицерам инструкцию о поведении в плену. В этот момент ветеран морской пехоты майор Д. Арнольд, командовавший на Мидуэе артиллерией, захлопнул свою записную книжку. На вопрос полковника, почему он это сделал, Арнольд ответил, что не собирается сдаваться в плен и закончить свою военную карьеру, таская на себе, как рикша, какого-нибудь пьяного японского солдата.