— Точно так же, как и ты — и как Кори. Нас ждет восхитительный вечер, а все благодаря сквайру.
Денни радостно улыбнулся:
— Надеюсь, что вы действительно насладитесь балом.
Александра бросила взгляд на Кори. Она во все глаза смотрела на выходящих из карет гостей, ее щеки горели от волнения. Кори была почти такой же высокой, как Александра, но немного стройнее старшей сестры, поэтому бледно голубое платье из муара сидело на ней просто изумительно. В этом наряде она выглядела слишком взрослой для своих шестнадцати, но в гардеробе Александры не нашлось ничего более подходящего. Кори можно было дать по крайней мере лет восемнадцать, она была потрясающе красива.
Сердце Александры пронзила острая боль. Кори и Оливии никогда прежде не доводилось бывать в свете, присутствовать на подобных приемах — и, хотя она не хотела никого винить, одного человека все же можно было упрекнуть за их незавидную участь. Александра с горечью думала о том, что отец давно уже не был самим собой. Смерть Элизабет Болтон буквально сокрушила его, не оставив никаких чувств, кроме страсти к выпивке и азартным играм, и никакой силы духа, чтобы противостоять пагубным увлечениям. Впрочем, какое это теперь имело значение? Ее сестры заслуживают лучшей доли, и, возможно, этот вечер принесет им что нибудь достойное, многообещающее. Всем этим элегантным джентльменам нужно быть просто слепыми, чтобы не заметить их!
Неожиданно где то совсем рядом раздался такой оглушительный топот копыт, словно приближалась целая армия. Уже почти подошла очередь Денни и его сопровождающих выходить из экипажа, но Александра помедлила и обернулась на громкий звук, точно так же, как ее сестры, сквайр и Эджмонт. Огромная черная карета, запряженная шестеркой великолепных вороных, с красно золотым фамильным гербом на дверцах, промчалась мимо них, явно направляясь к самому началу вереницы экипажей. Гравий из под копыт лошадей осыпал повозку сквайра.
Александра взглянула на богато одетых лакеев, облаченных в красно золотистые ливреи, светлые чулки и лакированные туфли; на головах слуг красовались длинные, завитые белые парики. И снова коварное волнение наполнило ее душу. Александра вспомнила те времена, когда была жива Элизабет Болтон — мать несколько раз брала ее с собой на подобные светские приемы. Беспокоиться теперь было просто глупо. Неужели кого то действительно взволнует их внезапное появление в обществе? Или то, что на них старомодные платья? И все же Александра волновалась, и совсем не из за себя. Она не хотела, чтобы сегодня вечером ее сестер подняли на смех.
Огромная карета остановилась, но Александре не удалось как следует разглядеть, кто же оттуда вышел. Она заметила лишь высокую темную фигуру, которая прошагала через толпу в обход вереницы гостей и направилась прямиком в дом.
Странно, но сердце Александры отчего то гулко стукнуло, и она обернулась к своим попутчикам.
— А вот и наша очередь выходить! — объявил Денни.
Кучер распахнул дверь кареты, и сквайр выбрался наружу.
Отец собрался последовать за ним и уже был готов сойти на обочину. «Он не должен испортить сегодняшний вечер!» — вдруг пронеслось в голове Александры. Эджмонту нельзя было доверять. Полная решимости, она подалась вперед и оказалась лицом к лицу с отцом.
— Я прошу, чтобы ты не перебирал с алкоголем сегодня вечером.
Его глаза чуть не вылезли из орбит от изумления.
— Ты не можешь говорить со мной подобным тоном, Александра! — грозно бросил он.
Но старшая дочь твердо стояла на своем. Единственной вещью, которой она могла управлять — или, по крайней мере, хоть как то контролировать, — была безудержная тяга отца к выпивке.
— Я вижу флягу в твоем кармане. Могу я ее забрать?
Эджмонт покраснел как рак и пристально взглянул на нее.
Александра протянула руку и вымученно улыбнулась.
— Ты ведь хочешь, чтобы я вышла замуж за сквайра Денни? Этому вряд ли поспособствует пьянство на его глазах. И что более важно, как в таком случае Кори и Оливия смогут привлечь ухажеров сегодня вечером? Очевидно, что мы находимся в бедственном финансовом положении, а это означает, что твое поведение должно быть безупречным.
Ворча что то себе под нос, Эджмонт вытащил из кармана потускневшую от времени серебряную флягу и перед тем, как расстаться с ней, успел сделать большой глоток.
— Отец! — упрекнула Александра.
— С каждым днем ты все больше напоминаешь мне свою мать, — пробурчал он, отдавая дочери флягу.
Александра сняла с нее крышку и выплеснула содержимое фляги за окно. Потом переглянулась с сестрами.
— Наша очередь выходить.
Кори сначала мертвенно побледнела, потом покраснела.
— У тебя все получится, — одобрительно прошептала Александра. Потом оперлась на руку кучера Денни — у сквайра, ясное дело, не было лакеев в ливреях — и спустилась на тротуар. Сестры последовали за ней.
Оливия подошла ближе и зашептала:
— О чем это ты говорила? Мы здесь не для того, чтобы привлекать ухажеров! Да и как мы можем на это рассчитывать? Все знают, в какой ужасной нищете мы живем.
Александра улыбнулась сестре:
— Попав сюда сегодня вечером, я не могу не мечтать о лучшей участи — не для себя самой, для тебя и Кори. Раньше отец с матерью часто бывали на балах. У тебя должна быть именно такая жизнь, Оливия. Точно так же, как и у Кори.
— Мы то в порядке, — не унималась Оливия. — И прямо сейчас единственная задача, на которой мы все должны сосредоточиться, заключается в том, чтобы уберечь тебя от нежеланной помолвки.
Александра состроила предостерегающую гримасу, глазами показав на стоявшего неподалеку сквайра, но он, к счастью, не слышал их разговор.
— Мое решение остается неизменным. Я очень довольна, что сквайр оказывает мне знаки внимания, — прошептала она в ответ.
— Может быть, сегодня вечером ты встретишь здесь другого мужчину, — настаивала Оливия. Она никогда не отличалась боевитым настроем, но, если чего то страстно хотела, становилась твердой, как сталь. Так было всегда. Оливия казалась столь добродушной, что мало кто догадывался об этой черте ее характера.
— Я нервничаю, — вдруг огорошила признанием Кори, прерывая их разговор. — Волнуюсь так сильно, что у меня болит голова. К тому же те мужчины уставились на нас.
«Кори никогда прежде не подводили нервы», — подумала Александра и, взглянув в направлении, указанном сестрой, заметила трех джентльменов. Они стояли у распахнутых парадных дверей, там, где швейцары встречали и провожали в дом остальных гостей. Джентльмены были примерно в возрасте Александры, и они явно разглядывали ее с сестрами. Один из джентльменов улыбнулся и коснулся своего цилиндра, его восхищенный взгляд сосредоточился на самой младшей сестре.
Александра просияла в ответ.
— Он улыбался тебе, — сказала она Кори. — И в этом нет ничего постыдного или непристойного.
— Он улыбался Оливии, — тут же парировала Кори, стараясь казаться безразличной, но все таки покраснела до корней волос.
Александра взяла ее за руку, напоминая себе о том, какой все таки юной была сестра. Дома Кори могла вести себя безрассудно и своенравно, но теперь, на людях, она была вне себя от волнения, и Александра не могла упрекать ее в этом. Напротив, старшая сестра думала о том, что Кори не переживала бы так, имей она ту жизнь, для которой, в сущности, и родилась. И несмотря на то, что брак Александры со сквайром не дал бы сестре подобной роскошной жизни, это все равно был бы явный шаг наверх.
Денни обернулся, жестом позвав сестер присоединиться к нему. Все трое поспешили подойти к сквайру и направились к дому за остальными приглашенными. Прежде Александре уже доводилось бывать в Херрингтон Холл: один раз с матерью, а потом, после смерти Элизабет, еще два раза, уже с сестрами. Леди Бланш всегда тепло принимала их, даже после того, как семья Эджмонт упала в глазах светского общества, — последний визит в это роскошное поместье датировался прошлым годом.
Холл особняка по размерам в два раза превышал их столовую. Остановившись у порога, Александра увидела хозяев вечера, леди Бланш и сэра Рекса, который давным давно потерял ногу на войне и теперь опирался на костыль. Но это не имело ровным счетом никакого значения. Пара, приветствовавшая гостей, выглядела просто потрясающе: она, светлая и красивая, и он, темный и мрачно привлекательный. Рядом с ними стояла именинница, Сара — восхитительная, сверкающая драгоценностями и великолепно одетая брюнетка. Внимательно рассматривая виновницу торжества, Александра почувствовала острый укол зависти — не из за себя, конечно, а из за сестер.