Она опустила глаза.
— Боюсь, вы поставили меня на пьедестал, вознесли на высоту, которой я не заслуживаю.
Брови сквайра удивленно приподнялись.
— Если какая то женщина и заслуживает стоять на пьедестале, мисс Болтон, то это вы. — Александра бросилась возражать, но он прервал ее сбивчивую речь. — Я восхищался вами многие годы. Вы так замечательно заботились о своих сестрах и отце, подобные самоотверженность и сострадание достойны похвалы. А потом, разумеется, я не мог не восторгаться вашей красотой. Сейчас, стоя здесь, так близко к вам, я буквально теряю дар речи.
Александра слегка покраснела от смущения. Она не считала себя красавицей, способной сводить с ума мужчин, но спорить со сквайром не собиралась.
— Мне приятно, что вы находите мои внешние данные привлекательными. И вы абсолютно правы в одном — я изо всех сил пытаюсь заботиться о своих младших сестрах и отце. Оливии всего девятнадцать, Кори и того меньше, шестнадцать.
Легкое недоумение отразилось на грубовато добродушном лице сквайра.
— Ваши сестры — прекрасные юные леди.
Александра жестом предложила ему сесть, решив, что важный разговор лучше провести до прогулки. Сквайр опустился на стул, она уселась рядом, в волнении положив сжатые руки на колени.
— Я собиралась выйти замуж девять лет назад, еще до кончины моей матери. Когда мама умерла, я приняла решение посвятить всю себя семье — и разорвала отношения с женихом. — Александра решительно улыбнулась. В душе еще жила старая печаль, которая накатила и теперь, при воспоминании об Оуэне и их светлых мечтах. — Я пообещала маме, что буду заботиться об этой семье. Я взяла на себя серьезное обязательство беспокоиться о благополучии своих сестер и отца.
— Обязательство, о котором вы говорите, только усиливает мое восхищение вами, мисс Болтон. — Сквайр немного помедлил, не решаясь продолжить, но все же сказал: — Мне показалось, что вы любили того джентльмена.
Она кивнула:
— Да, любила.
— Вы — просто совершенство, достойный образец для подражания, мисс Болтон! Но зачем вы говорите мне все это?
— Насколько откровенной я могу быть с вами? — спросила она, выпрямившись на стуле.
— Настолько откровенной, насколько это требуется. — Денни покраснел и, похоже, неожиданно встревожился. — Не собираетесь ли вы сказать, что останетесь верной обету, принесенному на смертном одре матери?
— Я буду заботиться о сестрах и отце, пока не умру — хотя, надеюсь, мои сестры выйдут замуж задолго до этого дня, — улыбнулась Александра.
Он покачал головой:
— Понимаю. У меня благородные намерения, мисс Болтон.
— Именно так мне и сказал отец.
Сквайр перехватил ее пристальный взгляд.
— Знаете, почему я предложил, чтобы ваши сестры сопровождали нас завтра вечером?
Александра отрицательно покачала головой:
— Понятия не имею.
— Мне показалось, что присутствие сестер сделает вечер более приятным для вас — и менее неловким. Но не только поэтому. Мне также показалось, что двум столь молодым леди нужно дать возможность выйти в свет и обратить на себя внимание.
Сердце Александры учащенно забилось.
— Это так любезно с вашей стороны!
— Я считаю себя человеком добрым — и щедрым. Если мои ухаживания не останутся без внимания, а я надеюсь, что будет именно так, вам не придется нести бремя забот о вашей семье.
У нее перехватило дыхание, из глаз хлынули слезы. От волнения она не могла вымолвить ни слова.
Но теперь Александра знала главное. У поклонника имелось немалое состояние, его намерения были серьезными, и он не собирался скупиться на нужды ее семьи.
— Я многие годы восхищался вами, мисс Болтон — восхищался издалека и всегда с большим почтением. — Теперь Денни заговорил обстоятельно, задумчиво. — Я и представить себе не мог, что моя жена умрет вот так внезапно — она не жаловалась на здоровье вплоть до своей смертельной болезни. Я горько оплакивал ее кончину.
Он помедлил, помрачнев на мгновение.
— Но моя супруга умерла, с тех пор прошел год. Вы по прежнему не замужем, и это вызывает у меня недоумение. — Сквайр снова встретился с ней взглядом. — У меня очень твердый характер, мисс Болтон. Я — надежный и честный человек. Уверен, если вы дадите мне шанс добиться вашего расположения, все сложится к нашему обоюдному удовольствию.
— Я отнесусь к вашим знакам внимания со всем уважением и вниманием, — с трудом произнесла Александра. Она едва ли могла поверить в происходящее. Подумать только, у ее сестер может быть будущее вне Эджмонт Уэй! Это казалось настоящим чудом.
Сквайр поднялся со стула, как и она.
— Пойдемте прогуляемся?
Александра оперлась на предложенную им руку.
— С превеликим удовольствием.
Когда они вышли из дома, Александра бросила взгляд через плечо. Кори и Оливия стояли в дверном проеме, на их мрачных лицах застыла тревога. Потом Кори резко повернулась и умчалась в дом.
Все тело Александры волнительно вытянулось в струнку, когда экипаж сквайра остановился в веренице карет на округлой подъездной аллее перед Херрингтон Холл. Вечер был замечательным: небо над высокой серой каменной крышей особняка окрасилось розовым, красноватые и персиковые блики проползали по великолепным садам и землям. В центре аллеи красовался фонтан, его мощные струи взлетали на дюжину футов вверх, щедро выплевывая воду. Но измученной Александре было не до окружающих красот: она не спала всю ночь, завершая починку и переделку нарядов для себя и сестер. Сказать по чести, она шила без перерыва с тех самых пор, как сквайр Денни попрощался с ней вчера днем.
Ничего удивительного, что теперь Александра ощущала беспокойство, а не приятное волнение. И напряженность, сковывавшая ее, только усиливалась. Они с Оливией и Кори сидели против движения, лицом к отцу и Денни, так что Александре пришлось вытянуть шею, чтобы выглянуть наружу. Стоявшие впереди кареты поражали внушительными размерами, это были роскошные экипажи с великолепно подобранными лошадями и кучерами в ливреях. Из этих карет величественно выходили джентльмены в нарядных смокингах и леди в бальных платьях. Даже в сумерках Александра видела, как сверкают драгоценности на шеях и в ушах леди, на руках джентльменов. А она почти забыла, какой богатой была местная знать! Александра опустила глаза на собственные пальцы без колец, бросила взгляд на свое зеленое атласное платье. Ткань должна была сиять, переливаться, но основательно потертый теперь наряд слишком долго провисел в шкафу. Никто уже не носил платья с пышными рукавами до локтей, но Александре не хватило времени переделать свое одеяние, она успела лишь укоротить рукава на нарядах Оливии и Кори. Ее юбки тоже были чересчур широкими для нынешнего стиля, господствовавшего в моде. По крайней мере, мрачно думала Александра, это платье все еще ей впору.
— У вас прекрасное платье, — сказал сквайр, смущенно прокашлявшись.
Он что, прочитал ее мысли? Неужели видел ее насквозь? Александра заставила себя улыбнуться спутнику. Глаза Денни по прежнему светились явным интересом, когда он приехал, чтобы забрать их из поместья и сопроводить в Херрингтон Холл. Александра не питала иллюзий по поводу того, что хорошо выглядит: лицо было бледным от бессонной ночи, проведенной в работе по переделке одежды сестер, под глазами залегли темные круги. Судя по всему, Денни просто этого не заметил. Возможно, не увидел он и того, каким поношенным — и, разумеется, старомодным — было на самом деле ее платье.
Оливия взяла Александру за руку. Глаза средней сестры искрились радостным волнением, которое обычно она приберегала для своих картин и набросков. Оливия никогда еще не выглядела столь привлекательно. Ее длинные рыжевато коричневые волосы были завиты и красиво уложены, фигуру облегало одно из бальных платьев матери из светлой, цвета слоновой кости ткани. Сестры переглянулись. Как же Александра ею гордилась!
— Ты действительно выглядишь прекрасно, — прошептала Оливия.
Александра сжала ее руку.