“Ещё трое”, - бьется в висках вместе с болью: Хан даже слишком хорошо чувствует её после серии экспериментов над “этим совершенным созданием евгеники”. Ненависть и злоба помогают собраться - за переборку, оттуда ещё один взгляд на обстановку: оставшиеся офицеры засели за укрытиями и - проклятье! - Артур поднимается! Нужно срочно оттянуть внимание на себя!
Максимально неожиданный выход из укрытия: грудью вперед, без рывков и метаний - провоцирует два попадания - кажется, они договорились бить в одно место: ожог под сердцем обдирает болью снова и снова, вот только третий уже никуда не попадет! Хан дошел! Отчаявшийся звезднофлотец бьет Нуньена Сингха туда же, куда стреляли другие, вернее, пытается. Но скользнувший по ране приклад фазера всё же чертовски неприятен! Хан бьёт, уже не заботясь о соизмерении силы - мужчина отлетает далеко в коридор, будто кто-то дернул его оттуда на канатах.
Артур подымается, смешно пыхтя, но диктатору не до смеха - если оставшиеся офицеры обернутся, то пальнут в незадачливого автостопщика фазером на поражение, а этого Артур - хоть и восхитительный, а все же не сверхчеловек - пережить не сможет! Боль от ожогов и уже опасной раны под сердцем вынуждает разум идти на крайние меры: на мгновение Хан представляет себя покрытым той золотисто-красной чешуей, обманывая тело - ничто не сможет меня достать! Я огонь и смерть! - и снова устремляется вперед.
Хан распластывается в прыжке, главное - дотянуться до дальнего, этот офицер может успеть скрыться за переборку или улизнуть в коридор, чего ни в коем случае нельзя допустить! Нельзя дать возможность, дать сбыться вероятности оповещения, сигнала тревоги до сих пор нет, и такой расклад абсолютно устраивает беглого - в очередной раз! - диктатора. Ещё один выстрел лупит по нервам и обжигает ребра - Артур тихо ахает в своём углу - но поздно стрелять, Хан уже у цели! Сокрушительный удар в солнечное сплетение, добавить по ушам - какие же вы смелые все на одного, да ещё и с фазерами! - завершить серию по подставленной шее, обернуться и… застыть.
У временного командующего его, Хана, кораблем, оружие пострашнее здешнего электрошока: видимо, раздраконил один из местных боксов. И если офицер выстрелит по Нуньену Сингху из модели “Черная стрела”, целясь, разумеется, в жутковатую прожаренно-рваную дыру под сердцем, то этому самому Нуньен Сингху, фигурально выражаясь, хана. Энергетический жгут, который нанес бы серьёзные повреждения абсолютно здоровому Хану, мгновенно убьёт Хана измотанного, истощенного и раненого.
Хан чувствует - опять, опять! - одно неверное движение любой степени резкости, и жизнь его закончится здесь и сейчас. Момент неподвижности, зрительный контакт разрывать нельзя - если офицер Федерации, похоже, лейтенант, заподозрит хоть намек на движение - Хану не уйти живым.
Раны начинают ныть с новой силой, волны боли тянутся захлестнуть сознание, и Хан Нуньен Сингх понимает, что всё кончено: лейтенант уже жмёт на курок - из-за вывертов восприятия диктатор видит этот жест будто в замедленной съемке. Откуда-то из-за спины предприимчивого лейтенанта, с периферии, - пространства, мостика, сознания, самой жизни - доносится голос, обеспокоенный, тревожный, а потом взгляд затуманивается, и весь мир становится махровым, в бело-зеленую полоску, с сердечками…
========== Глава пятая, затейливая ==========
- Слушай меня, Артур, и слушай внимательно! - Хан уже почти жалеет, что вообще озвучил своё предложение, ведь это значит - опять, опять! - быть зависимым. Однако диктатор успокаивает себя тем, как теперь изменились условия: он сам выбрал человека, которому сможет довериться, вручить жизнь свою и своих людей.
***
Кирк самозабвенно ругается и осматривает комнатушку, в которой они оказались заперты: дверь одна, панели стенные сидят крепко - еле отодрали самые подозрительные на вид, гладкий, как на мостике, пол и люк в потолке, который почему-то открывать не хочется. Может быть потому, что чувство опасности, удача и опыт твердят в один голос: Не лезь! Там открытый космос!
Скотти всё ещё немного туго соображает, он в себя-то пришел не так давно, и обещается вычислить нужную панель! Лучший инженер он во флоте или кто? Кирк в такие разговоры не очень верит, но и вставлять свои замечания не спешит: Кэрол нужна надежда, что этот трехсотлетний психопат не убьет и их тоже, просто за компанию с её отцом.
Поэтому Джим подсаживается к девушке, приобнимает за плечи и тихо подбадривает: хотел бы Хан их убить - уже бы убил не один раз! Так что пока их жизням ничего не у…
Успокоительную реплику прерывает шелест открывшейся двери, офицеры вздрагивают и замирают - зачем к ним явился Хан, знать не особенно хочется, учитывая непредсказуемо-агрессивный характер последнего и полное отсутствие средств обороны под рукой.
Впрочем, слышен только голос захватчика, под сопровождение которого в камеру влетает нелепый и забавный человек в халате, тот самый, которого Джим разглядел мельком на проекции. Скотти отчего-то подбирается, хотя и старается этого не показать.
- Не надо больше кормить меня байками о белых мышах! - голос просто сочится ядом. - Я хочу знать, кто ты и как проник на мой корабль! Подумай над простыми ответами к этим несложным - элементарным! - вопросам! - и всё, дверь закрывается.
Человек тормозит в стену, не успевает - на нем что, тапки? - ударяется боком и медленно разворачивается лицом к Джиму. Гражданский испуган, ему больно и неуютно, он нервно мнет полотенце и обводит камеру загнанным взглядом - а чего можно было ожидать от неподготовленного домоседа после общения с Ханом?
Кирк поднимается, стараясь не делать резких движений: в таком состоянии слабонервный человек может ударить или потерять сознание с равной вероятностью. Джеймс Тиберий двигается медленно, поднимает руку ладонью вверх, здоровается вроде как:
- Привет, мы пока не представлены, но у нас общая проблема, а познакомиться с товарищем по несчастью - самая естественная в мире вещь! - невезучий пришелец смотрит на Кирка всё ещё настороженно, кажется, ему не понравилось общаться с людьми в этом парсеке. И учитывая, на кого он налетел первым, это подозрение и неприятие абсолютно понятно.
- В-вы кто? - голос срывается, плохо, нельзя, чтобы у них был ещё один неходячий!
- Я - капитан звездолёта ЮСС Энтерпрайз, Джеймс Тиберий Кирк, - привычные слова вселяют уверенность не только в пришельца, но и в самого Кирка, - а как зовут вас?
- А-артур, - с трудом приходит в норму, но опять стремительно бледнеет, похоже, вспомнил другой диалог такого же толка. Недавний. - Артур Дент, человек, с Земли.
- Очень хорошо, Артур! - Кирк улыбается ему, как лучшему другу, важно понять - сможет им помочь мистер Дент или нет. - Ты, главное, не паникуй, Артур! Вот увидишь, мы выбере…
Сегодня просто День внезапных пауз, недовольно думает Джеймс. Кирка перебивает сначала тихий, а потом всё более громкий и даже несколько истерический смех гостя. Иногда прорываются отдельные слова “девиз”, “автостоп”, “путеводитель” и некто Форд, который был прав.
В ожидании пока Артур отсмеется и сбросит напряжение таким нетравматичным способом, Кирк оборачивается к своей команде: Скотти активно шевелит бровями и на что-то Джиму намекает, Кэрол тоже будто загорелась новой надеждой - заразилась воодушевлением от инженера.
- Каптэн! - боже, Скотти, что за драматический шепот? - Каптэн, я кое-что заметил!
Похлопав Артура по плечу, Джим подходит к своему главному технику:
- Что? В чем дело, Скотти? - и тоже не может сдержать чувств, надежда расправляет крылья с новой силой: они ещё выберутся из этой заварушки самостоятельно, не прибегая к остроухой помощи!
- Каптэн, пока этот парень отчитывал нашего нового друга, он не смог удержаться и посмотрел! - взгляд, который должен Кирку всё объяснить не достигает цели, и Скотти приходится недовольно растолковывать дальше: - Пока выговаривал нашему новичку, этот чертов чокнутый терминатор не смог удержаться и бросил взгляд на панель! На ту, которую я подозревал! Там наверняка есть что-то, что нам поможет открыть дверь!