– И не говорите мне про объём вашего танкера «Прекрасная Мария». Я его прекрасно помню. Если поставить переборку в вашем нефтяном танкере, то туда можно запросто всыпать тысячу тонн зерна. А во вторую часть можно погрузить уголки стальные сорок на сорок, швеллеры пятисантиметровые, металлические бочки сто штук. И ещё место останется для четырёх фур.
Я тогда очень удивился: как это – в нефтяной танкер засыпать зерно? Оно же ведь пропахнет нефтью.
Оказывается, можно засыпать. Потому что погибнет только тонкий слой зерна, который у самого металла. А с остальным зерном ничего не сделается.
И вот как она всё помнила про эти корабли, не понять. Ведь эту «Прекрасную Марию» она никогда в глаза не видела.
Короче, Маша разбогатела. Она купила в Тель-Авиве большой дом с бассейном (я там лично плавал) и приобрела, наконец, попугая какаду. Назвали его скромно, по-рабочему, – Принц.
Принц был душка. Скромно сидел на жёрдочке и шевелил хохолком. Брал из рук семечки. И очень радовался, когда к нему подходила хозяйка. Он сразу подбегал к ней по жёрдочке как можно ближе и многократно кланялся.
Скоро он научился кричать слово «Маруся» (так звали домработницу Маши), и Маруся буквально расцветала, когда слышала его слова.
Причём он звал её разными голосами. Как только Маруся слышала «Маруся», она пулей летела к клетке и угощала попугая чем-нибудь вкусным.
Маруся стала выпускать попугая из клетки и брать его на руки. Принц был птенцом и плохо летал. Но постепенно он осваивал пространство. Начал разгуливать по верху клетки, с удовольствием сидел на руках у Маруси.
Маруся его учила говорить:
– Скажи: «Маруся». Скажи: «Хороший мальчик».
И он стал говорить эти слова. А как он пел! Те, кто держал какаду у себя дома, легко могут представить себе этот жуткий набор пронзительных криков, свистов и воплей.
А кто не держал какаду, пусть представит себе скоростное торможение электрички всеми колёсами в тот момент, когда перед ней возникает грузовик с духовыми инструментами.
Но это было не сразу, сначала он мило ворковал:
– Маруся – хороши мальчик.
– Маруся хороши.
Маруся продолжала обучение:
– Скажи: ку-ку. Скажи: ку-ку.
Научились.
– Скажи: мяу. Скажи: мяу.
Прошли. Стали осваивать целые фразы:
– Говорит Москва. Говорит Москва.
– Я Принц, а ты кто. Я Принц, а ты кто?
Кое-что Принц выучил сам. Например, звонок в дверь. Он так мелодично научился его произносить, что Маруся иногда три раза подряд бегала открывать дверь.
И ещё Принц выучил фразу:
– Не трогай её. Она блохастая.
Эту фразу пять раз повторила жена одного бизнесмена, когда её сын пытался погладить Машину собаку.
А наша Маша в дело воспитания Принца не вмешивалась. Она свои корабли по всему миру передвигала и с их помощью перемещала грузы с одного края света на другой. Она так много работала, что даже дома дома не видела.
Но вот, наконец, Принц научился летать. Но радости ни Маше, ни Марусе это не принесло.
Первым делом Принц решил подстричь растения в своей комнате. А растения у Маши были одно удивительнее другого. Там были орхидеи, насекомоядные миранды, пальмы и лианы всех видов и расцветок.
В течение получаса Принц привёл их в порядок. Все раритеты аккуратненько лежали на подоконнике, а из земли торчали только короткие черенки.
Маруся долго воспитывала Принца. Она рассказывала, что если он не перестанет грызть цветы, его отдадут в плохие руки. И даже, страшно подумать, из него могут сварить лапшу.
Принц всё понял. Больше он цветов не грыз, он грыз рамы на картинах.
Картины у бывшей девочки Маши были самые удивительные. К тому же очень дорогие. Ещё бы, у неё были даже картины художника Кулакова.
Кулаков – редкостный художник. В отличие от других, он не только рисовал картину. Он её ещё описывал. Допустим, на картине была нарисована бедная подвальная мастерская московского художника. Она была очень хорошо нарисована. Видно было, что художник бедный. И штукатурка у него обвалилась, и бархатная куртка вытерлась.
И макароны на столе в кастрюле были какие-то бедные, и кастрюля была бедная.
Но всё равно художник Кулаков где-то в углу писал тонкой кисточкой: «Подвальная мастерская бедного московского художника по адресу Земляной вал, 31, подвал. 1999 г.»
Эти картины не то чтобы сильно нравились девочке Маше, важно, что они нравились её богатым клиентам.