Дней за десять до начала похода все собрались в пионерской комнате. Начальник похода — учитель географии Трофим Иванович распределил обязанности и сказал, какие вещи нужно взять. Вдруг он приложил ладонь ко лбу:
— Да, товарищи, о самом главном я и забыл! Поднимите руку, кто не умеет плавать!
Никто не поднял руку. Я знал, что Витя плавать не умеет, но, конечно, не стал его выдавать. А Женька вдруг повернулся к Сергею и громко сказал:
— Сережка! Ну, чего ты прячешься? Ты же не умеешь плавать!
Сергей страшно покраснел. Он так посмотрел на Женьку, что у другого язык отнялся бы, но Женька продолжал:
— Чего ты злишься, Сережка? Ну, чего ты злишься? Скажешь, конечно, что я плохой товарищ, раз тебя выдаю! А я тебе отвечу: ведь до похода не два дня, а целых десять — значит, ты можешь научиться плавать. Ты вот все говоришь, что уже учился, что у тебя ничего не получается, потому что ты худой, но тяжелый, и что у тебя удельный вес слишком большой для плаванья. А я тебе скажу: враки все это. Просто у тебя настойчивости нет. Ну и вот! Случится с тобой что-нибудь, на чьей совести это будет? На моей.
— Евгений прав, — сказал Трофим Иванович. — Делу помочь нетрудно, я уже договорился с Василием Васильевичем. Ты завтра, Сергей, зайди к нему домой в десять утра. Отправитесь на речку заниматься плаванием. Но предупреждаю, друг: если ты к двадцать восьмому числу не научишься хотя бы держаться на воде, тогда уж извини. На реке всякое может случиться.
Когда окончилось собрание, Сергей ушел из школы, даже не взглянув на Евгения.
На следующее утро он отправился к преподавателю физкультуры, но оказалось, что Василий Васильевич заболел ангиной и лежит в постели. Тогда Женька сказал Сергею, что он сам научит его плавать. Сергей сначала и разговаривать с Женькой не захотел, но потом согласился. Как-никак, а Женька был одним из лучших наших пловцов.
С тех пор во время наших тренировок мы с Витей каждый день видели, как они мучаются. Вот и теперь мы смотрели на них и очень сочувствовали Сергею. До начала похода осталась только неделя, а он все еще плавал, как топор.
Вите было хорошо! Он поступил в нашу школу этой осенью, и никто, кроме меня, не знал, что он не умеет плавать.
Женька прилег на песок, подперев голову рукой. Сергей по-прежнему сидел, положив подбородок на острые колени. Он сказал, ни к кому не обращаясь:
— Я все свои деньги истратил на этот поход… Литературу купил, удочки… А теперь… теперь все прахом пошло!
— Ничего не прахом. Научишься, — ответил Женька.
Сергей повернулся к нему и вдруг закричал тонким, почти плачущим голосом:
— «Научишься, научишься»! Уже три дня из реки не вылезаем, а чему я научился? Чему? Воду литрами глотать — вот чему я у тебя научился!
Женька спокойно разглядывал на ладони какую-то песчинку.
— Ты, главное, духом не падай. Еще неделя впереди.
— «Неделя впереди, неделя впереди»! — опять закричал Сергей. — Говорят тебе, что у меня организм такой! Не приспособлен я к плаванью.
— Выдумываешь ты все. «Организм»! — проворчал Женька.
Тон у него был такой спокойный и уверенный, что я не выдержал:
— А откуда ты знаешь, что он выдумывает? Может, и правда у него удельный вес слишком большой!
— Тебе хорошо говорить: «Не падай духом»! — проворчал Виктор. — Ты-то в поход пойдешь. Подвел товарища, чтобы принципиальность свою показать, а теперь утешает: «Не падай духом»!
Женька встал, отряхнул песок с трусов, натянул на ноги старые черные брюки, закатанные до колен, и, не надев рубашки, стал подниматься по тропинке, ведущей с пляжа наверх.
— Обиделся! — усмехнулся Виктор.
— Женя! Куда ты? — окликнул я.
— Домой. Сейчас приду.
Женькин дом был совсем недалеко.
Минут через десять он вернулся. Он нес длинную толстую веревку, свернутую в кольцо. Он остановился над Сергеем и сказал усталым голосом:
— Вставай! Пошли.
Сергей только голову приподнял:
— Куда еще?
— По новому способу учиться.
— По какому еще способу?
— У тебя на мелком месте ничего не получается: ты, чуть что, ногами на дно становишься. Теперь давай на глубоком месте попробуем. Я тебя спущу на веревке с моста, а ты старайся плавать. Как пойдешь ко дну, я тебя вытащу.
— Ничего не выйдет, — сказал Сергей и отвернулся.
Женька подождал немного, потом повысил голос:
— Идем! Слышишь? Долго я над тобой буду стоять?
Тут уж мы с Виктором поддержали Женьку.
— В самом дело, Сергей, почему не попробовать! — сказал я. — Мне говорили, что такой способ помогает.
— Чудак человек! — сказал Виктор. — Последнюю надежду теряешь. А вдруг все-таки научишься да пойдешь в поход?
Как видно, Сергей не захотел терять последнюю надежду. Он поднялся, и Женька обмотал его грудь веревкой, завязав тройной узел на спине.
— Идем! А вы, ребята, стойте на всякий случай поближе к воде.
Дойдя с Сергеем до середины моста, Женька остановился:
— Тут будем. Здесь глубоко. Полезай!
Я знал, что под мостом Сергею было не больше чем по шею, да и вообще в нашей речке возле города трудно найти место, где было бы глубже. Сергей с опаской посмотрел вниз, и я подумал, что он сейчас увидит дно. Однако вода была довольно мутная. Сергей потоптался некоторое время на месте и, вздохнув так громко, что даже мы с Виктором услышали с берега, перенес через перила сначала одну ногу, потом другую. Стоя за перилами, он снова посмотрел на воду, потом на Женьку.
— Полезай, полезай! — сказал тот.
Сергей обхватил руками сваю и пополз вниз, а Женька начал постепенно вытравливать веревку, но так, чтобы она оставалась все время натянутой.
Вот Сергей погрузился в воду по плечи. Перегнувшись через перила, Женька наблюдал за ним.
— Плыви! — скомандовал он.
Сергей забарахтался было, но как только Женька ослабил веревку, он снова обнял сваю и повис на ней.
— Отпусти сваю! — сказал Женька. Сергей молчал и отплевывался.
— Отпусти, говорю! Что ты вцепился?
Сергей отпустил сваю и со страшной силой заколотил руками и ногами по воде. Женька быстро оттащил его подальше от сваи и закричал:
— Спокойно! Спокойно! Плавно под себя подгребай, плавно!
Но Сергей уже не слышал его — он исчез под водой, только круги пошли от веревки. Женька подождал секунды две, надеясь, что он выплывет, затем вытащил своего ученика на поверхность.
— Отдохни немного, — сказал он.
Сергей отдохнул, а потом Женька снова скомандовал ему:
«Плыви!» — и снова тот начал барахтаться, а его учитель кричать: «Спокойно! Под себя подгребай!» И снова Сергей исчез под водой, и снова Женька вытащил его, перепуганного и задыхающегося. Так повторялось много раз.
Минут через пятнадцать Сергей таким голосом крикнул:
«К черту! Не могу больше!», что Евгений тут же подтащил его к свае и помог взобраться на мост.
— К че-че-черту все это плаванье! К че-че-черту весь этот по-по-ход! — сказал Сергей и стал быстро ходить по пляжу, чтобы согреться.
Женька сел на песок. Он весь блестел от пота, и вид у него был такой усталый, что ни я, ни Витя больше не решались его ругать.
— Не надо мне никакого похода! — повторил Сергей, проходя мимо. Мы посмотрели ему вслед. Витя негромко сказал:
— Сейчас говорит «не надо», а как будет старт, заболеет с горя.
— Конечно, — ответил я. — Во всех наших путешествиях он самый активный был. А тут все пойдут, а он один будет дома сидеть.
Женька машинально сгребал руками песок, строил из него пирамиду.
— А я, думаете, пойду, если Сергея не возьмут? — сказал он, не поднимая головы. — Думаете, у меня совести нет?
Скоро Витя отошел от нас и принялся вычерпывать консервной банкой воду из лодки. Женька о чем-то думал, поглядывая то на лодку, то на ушедшего в другой конец пляжа Сергея. Вдруг он, понизив голос, обратился ко мне: