Медсестра даже приоткрыла рот от удивления:
— А какая связь между нянечкой, булочкам и вашим «штабом»?
Кречет открыл глаза и усмехнулся уголком губ:
— Календарь висит НАД ящиком, значит был человек, который взял «шар», то есть доктора Витальеву под свое покровительство. Образ сверху, но в то же время это образ-помощника. Плюс нарисованный взрыв на плакате: есть один старый сериал, где бабушка главного героя звала его «пирожочек». Выходит, все достаточно просто: опекунство, покровительство, хлебобулочные изделия.
Медсестра молча переваривала услышанное, а генерал-лейтенант поднялся и задумчиво почесал подбородок:
— Кажется, пульс и давление пришли в норму после упражнений, можно переходить к процедурам. Приступим, мне еще через два часа сдавать тест по религии и верованиям Скайрима, а с ними в «штабе» пока полный бардак…
***
Спустя еще пару дней, когда Кречет уже не знал, куда себя деть от безделья, его пригласили на финальное обследование у психиатров. С некоторой опаской он опустился в кресло, а после подвергся различным опытам: гипнозы, тесты на эпилепсию, исследования сна и, Роршах знает, какие еще психологические штуки. Естественно всё записывалось на видео. Именно из похожей записи с доктором Витальевой генерал-лейтенант узнал про зеленые стены в интернате и булочки от няни. Склифосовский объяснил необходимость копаться в личностях просто: для восстановления памяти нужно не просто перечислить подключенным факты из их жизни, а задействовать воспоминания, которые несут эмоциональную окраску. Проще говоря: не на логику давить надо, а на эмоции. Кречет подумал, что с эмоциями у него всё отлично — их все почти удалось подавить для более эффективной службы. Поэтому на интервью офицер вел себя довольно раскованно и отвечал на интимные подробности с нордическим спокойствием.
В день икс медсестра пришла за Кречетом и принесла белую медицинскую распашонку с завязками на спине. Генерал-лейтенант по-военному быстро переоблачился в нее и, сверкая в прорезях голыми ягодицами, направился в блок для подключения. Медсестра, предусмотрительно пропустив Кречета вперед, пошла позади него, любуясь офицерской филейной частью.
Когда Максим Борисович оказался в святая святых всего эксперимента, а именно рядом с такими же подключенными, каким скоро он должен был стать сам, Кречет почувствовал легкую дрожь от предвкушения. Точно такую же дрожь он испытывал всякий раз перед боевой операцией. Приключение обещало быть новым и интересным опытом. Генерал-лейтенанта уложили на койку, и у того перед глазами где-то высоко замаячил белый потолок и панорамное стекло, через которое он впервые увидел этот зал. В воздухе едва различимо пахло озоном после кварцевания. Попискивали приборы остальных подключенных, а к Кречету начал стекаться медицинский персонал во главе с доктором Склифосовским.
— Ну-тес, голубчик. Как вы себя чувствуете? — не глядя на подопытного, поинтересовался Натан Семенович, разворачивая над Кречетом лампы.
— В полной боевой готовности.
— Рад слышать.
Доктор велел расслабиться и коротко кивнул Николаю, который уже заканчивал программные приготовления.
— Так. — Склифосовский по-деловому обратился к Кречету. — Сначала повторим инструктаж по виртуальной симуляции. Мы закинем вас во время и место максимально, приближенные к месту появления доктора Витальевой. Если наши расчеты верны, и сыворотка сработает, то вы сохраните память. Вы должны будете найти Анну Абрамовну и постараться вернуть ей память с помощью тех воспоминаний, которые узнали из ее видео. Главное — эмоциональная составляющая, запомнили?
— Так точно, — Кречет кивнул.
— Хорошо, — доктор Склифосовский тяжело вздохнул и развернул к себе один из мониторов. — Максим Борисович, так как вы будете в игре, мы можем поменять вам пол, выбрать другую внешность или расу в рамках вселенной Скайрима.
Кречет приподнялся на локте, но был тут же уложен обратно крепкими руками медсестер.
— Что значит «поменять пол»? Оставляем, как есть! Мужской. И только попробуйте лишить меня причиндалов. Что касается внешности и расы… По начальным характеристикам норды неплохо себя зарекомендовали в плане сопротивляемости к холоду. Делайте нордом. Внешность тоже оставляйте мою. Я хорошо тренирован и неплохо владею своим телом — другая комплекция может сбить с толку.
— Поверьте, другая комплекция — это меньшее, из-за чего стоит волноваться… — проворчал Натан Семенович, — но как скажете. Значит, будете нордом с максимально возможным сохранением реальной внешности.
Генерал-лейтенант удовлетворенно кивнул и расслабленно откинулся на кушетку. Доктор Склифосовский бросил пару фраз на медицинском, и помощники засуетились вокруг подопытного. Кто-то ставил катетер; кто-то надевал датчики, отслеживающие пульс и сердечный ритм; кто-то готовил препарат. Натан Семенович еще раз провел краткий инструктаж по виртуальной симуляции и дал сигнал Николаю готовить программу.
Когда коммуникатор доктора мигнул сообщением от программиста, Склифосовский всунул в ладонь Кречету колючий, словно еж, шарик и взял первый шприц. Максим Борисович попытался приподнять руку, чтобы лучше рассмотреть вещь, но медсестры быстро подсуетились и застегнули ремни, удерживающие руки, ноги, голову и даже перехватывающие торс.
— Это зачем? — недовольно пробурчал генерал-лейтенант.
— Всякое бывало, — уклончиво ответил Натан Семенович и ввел кончик шприца в катетер. — Первый XdI-16 введен. Как показатели?
Одна медсестра тут же отчиталась, бросив на подопытного ничего не выражающий взгляд.
— Максим Борисович, — обратился к Кречету доктор Склифосовский, — сейчас вас ждет самое неприятное. Мы один за другим отключим ваши органы чувств, точнее те области мозга, которые отвечают за них. Вас постепенно отрежут от этого мира, но при этом мы не можем отключить вас, как при наркозе. Вам придется оставаться в сознании. Представьте слепо-глухо-парализованного человека, которые при этом не чувствует запахов и прикосновений. Вы будете полностью отрезаны от этого мира. Именно полной изоляции не смогли перенести все предыдущие подключенные, и их сознание запустило амнезию, как защитную реакцию. Но это будет после, если сыворотка не сработает… А до тех пор одному богу известно, через что вам придется пройти.
Склифосовский не шутил. Кречет впервые видел доктора столь мрачным, и в груди, в области солнечного сплетения у Максима Борисовича всё как-то странно сжалось. Генерал-лейтенант начал успокаивать себя тем, что это, возможно, начали действовать препараты, но мерзкий червячок сомнений уже начал подтачивать уверенность — не препараты стал чувствовать Кречет. Страх.
— Наталья, приступайте…
Максиму Борисовичу начали подносить к носу ароматизированные палочки, и вскоре мужчина понял, что запахи больше не ощущаются.
— Следующий, — скомандовал Склифосовский, и содержимое второго шприца перекочевало в вены подопытного.
Натан Семенович поспешил с объяснениями:
— Теперь слушайте внимательно. Через пару минут вы лишитесь слуха, потом мы введем препарат, отключающий зрение. Хуже всего подопытные переносят именно его. Постарайтесь не нервничать и расслабиться насколько это возможно, и еще… крепче держите «колючку». Это будет ваша последняя связь с этим миром. Как только перестанете чувствовать шарик — значит осязание отключено. С этого момента вы предоставлены сами себе. Кричать можно, но бесполезно — свой голос вы тоже не сможете услышать. Главное помните: полная изоляция — это только в вашей голове, физически вы в безопасности и… пост…тесь сох… …вие…