Выбрать главу

«Училась, училась на факультете своем машиностроительном, а все зря выходит», — расстроилась Катенька. И вздохнула, глаза пряча.

Правда потом, когда под ее руководством Василий печь специальную клал — поняла, что любая наука в жизни пригодиться может! Особенно, если справочниками пользоваться умеешь!

Затеяла Катерина сперва железо метеоритное с толченым углем переплавить и из чугуна лемехи отлить. Читала давно, что экспериментировали с такими и были те стальным под стать. А то и лучше на почвах болотистых. Василий помощником оказался — хоть куда. Все на лету хватал, враз научился и опоки формовать, и прочие хитрости-премудрости века прошлого просвещенного исполнять.

Сынка Соловьиного на дутье поставили. Начал нехотя, все ж знатного рода разбойник, не по чину ему щеки на работу надувать. Но, во вкус вошел, видя, как пламя от дутья его клокочет, да железо плавит. Так дуть принялся — уши закладывало. Но без свиста, каждое утро настой шепелявки черемуховой ему давали, чтоб не озорничал.

За день — два десятка лемехов отлить успели. У Василия, как в деле опробовал, как борозду проложил — глаза разгорелись. Чудо — чудное, диво — дивное! Это сколько же семей плугами добрыми обеспечить можно!

Неделю из чугунки, так Василий новое дело назвал, носа не казали. Все чумазые, на головах — кошмар что твориться, но счастливые! Василий с сынком Соловьиным, конечно же. Катя, как только нос сажей испачкала, тут же ручкой всем сделала. Убежала на пригорок, рупор из бересты свернула, в бинокль глядит, да командирский голос отрабатывает. Бабка Ефросинья, увидав, как чугун брызжет, затряслась со страху, бежать прочь через огороды кинулась, юбки подобрав, да перевясла сходу перепрыгивая.

Как втянулись мужики в работу, уже и без Катюхи обходиться начали. Та на хозяйство встала. Баню им топит, щи варит, рубахи стирает, штаны прожжённые зашивает, руки искалывает, да себя за длинный язык ругает. Вот кто тянул? Василий сказывал, пока сотню лемехов не отольет, меч ковать не примется. Вдруг не вернется из похода за кралей своей. Сгинет в земле Кощеевой — кто краю заболотному кузнецом станет? Из города не пришлют — там каждый мастер на вес золота, а местным то что делать? С голоду помирать?

Спросила его Катенька, что же раньше о том не думал, когда за зазнобой своей собирался, да девку из другого мира призвать решился? Сейчас мол, чего осторожничаешь? А Василий очень даже запросто ей и отвечает, мол, каждый мужик деревенский плохонькую да изготовит соху деревянную. А теперь, когда первые лемехи дворам поставлены — кто же захочет по старинке землю распахивать? С деревянной то сохою корячится?

«Ага», — помрачнела про себе Катя, — «Мы в ответе за тех кого приручили!»

Выходит, откладывается поход в царство Кощеево. А ведь на него, на злодея, у Катеньки, только одна надежда и оставалась. Колдун то Кащей — не чета бабки Ефросинье. Может сумеет в прошлое ее вернуть! Глядя на Василия, понимала девка, что победит тот Кащея, заберет суженую и будут они вдвоем жить-поживать, да добра наживать. А ей то куда, горемычной? Не то чтобы влюбиться в Васю успела, но все-таки, мужчина видный, серьезный, хоть и волколаком время от времени оборачивающийся. А прижимает то ночами холодными как! До мурашек! Не разбиралась девица в чувствах своих. Оттого и впадала в бесконечные крайности. С чего грусть-печаль в душу заглянула? Может в город податься? Со знаниями то своими, да учебниками, как-то устроится на месте новом? И почище друга сердечного там отыщет? Глядела, как ловко Василий работает, да вздыхала от мыслей горестных о будущем своем ненадежном.

Глава 11

Но не успела она с мыслями разобраться, как вдруг тучи над ними сгустились нешуточные. Прознал городской управитель о кузнеце, что десятками плуги клепать научился. Прознал, да опечалился. У самого то мастера, даже из руды хорошей от силы два-три в день отковывали. А при таком обороте цена на орудия землепашеские упасть должна! Тогда управитель, подлая душа его завистливая, донос на кузнеца сочинил. Мол — не по законам пращурами завещанным дело ведет! Край их чудесный к технической революции подталкивает! Не станут люди от зари до зари горбатиться с сохой деревянной, купят за дешево металлический, да от безделья — примутся о жизни задумываться! Мыслями вредным-опасными! Станут требовать от повелителей благ всяких! И дорог проезжих, и управы на разбойников, и грамоты для ребятишек!