Глава 20
Начала пальцы загибать Катенька, решая, как план побега устраивать. Перво-наперво — маленький фонарик в кармашке отыскала. Не обыскивали путников тщательно. Кате даже аптечку оставили, убедившись, что нету ничего колдовского, да оружейного.
Включила — принялась в свете его из нее, да из карманов все, что есть доставать. Негусто при себе случилось. Бинты стерильные, таблетки, перекись водорода, спирт нашатырный, которым тот раз Василия в чувство приводила, йод, коим ссадины обрабатывала, супер-клея тюбик, его завсегда при себе держала, мало ли что супер быстро приклеить потребуется.
И вдруг осенило Катеньку! Нашатырь и йод — это же вещество взрывчатое! (прим. автора — Йодистый азот штука опасная, не рекомендую использовать нигде, за исключением литературных случаев)
В школе на уроках химии из того нашатыря с йодом хлопушки знатные делали! Задумалась, как с пользой знание применить. Ведь маловато у нее припаса химического, чтобы решетку вышибить. Хорошо, если замок повредить удасться. Думала-гадала, как дистанционно его подорвать, а и придумала. Перелила нашатырь с йодом в склянку одну, через ватку раствор процедила, да и всунула комочек влажный в скважину замочную. Из бумажки-инструкции аптечной трубочку скрутила, и давай сквозь ту в скважину дуть — ватку высушивать. Целых два часа продувала, пока не просохла ватка по ощущениям. Ну, а как еще ее проверять? Наощупь то — нельзя! Если высохла — чуть тронешь — взорваться может!
Приготовилась Катенька, припасы свои обратно в карманы-сумку упрятала, принялась стражу кричать, чтобы князя к ней срочно вызвали. Прикатился не запылился колобок-Протезист со свитою, да с факелами. Встал у решетки, спиртным на три аршина разит, желтком яичным в бороде поблескивает.
— Никак образумилась, красавица, — ухмыляется Протезист. — Что с людями темницы сырые делают! Но за упрямство свое станешь мне отрабатывать, да так, чтобы доволен остался...
— Ты князь, может делом заняться хочешь? — перебила Катенька, позу томную обольстительную принимая, бывалая девка, чего уж там. — В темнице сырых такие фантазии с людями случаются, уж тебе ли не знать! Только стражу свою отошли, не то я стеснительная, удовольствия стоящего не получишь!
Улыбнулся Протезист, свиту выгнал, ключи с пояса снял.
— Однако, учти, девонька, — прищурился он, — если чего, пристрелю не задумываясь!
И кобуры расстегнул для наглядности.
Вошел ключ в замок, зажмурилась Катя, уши ладонями прикрыла... А ничего и не вышло! Не сработала ватка! Неужто не высохла? И что делать теперь? Такого кабана попробуй свали! Весу в нем центнера полтора, да еще с пистолетом! Сжалась в пружину тугую, честь девичью продать готовясь за дорого, а тут ключ возьми, и повернись на оборот.
И еще на один... А замок и щелкни пружиной тугой. Тут, как грохнуло! Замок вдребезги — Протезист в изумление с копыт долой!
Быстрее молнии Катенька на решетку кинулась, дверь настежь распахивая, прямо по темечку, по Протезисткому! Научилась в бане дверью прикладывать банника, вот и пригодилось умение. Налетела Катенька, пистоли-автоматы отобрала, с предохранителей поснимала, затворы передернула. Огонь девка, подучилась всякому на игрищах исторических! Подумала, ключей связку с пояса сорвала.
Видит — не в себе еще князь-протезист. Глазки окосели, вокруг главы птички невидимо порхают, неслышно чирикают. Что поделать с таким? Вынула склянку из под спирту нашатырного. Пробку открыла, поводила у носа. Крепкий нашатырь был. Протезист аж хрюкнул, в себя приходя. Приподнял брови мохнатые, глазки к переносице свел — прямо к стволу вороненому в нее упирающемуся.
Ничего Катенька сказать не успела, как свита налетела, грохотом привлеченная. Смотрят — дело совсем никудышное. На князя ихнего пистоля ствол направлен, на них автомата, и в свете факелов видно отчетливо — красноречиво белеют пальчики девичьи на крючках спусковых от напряжения сильного.
— Послушай, княже, — говорит, Катенька в ругань-феню уходить не желая. — Хочешь до утра дожить в целостности относительной, скомандуй псам своим, чтобы оружие, да все, что на поясах сняли тихонечко, и в камеру соседнюю заходили! И не дай тебе провидение осерчать меня сызнова, не пожалею пулю быструю!
А Протезист только головой мотает — оглушило человека! Сначала йодом-нашатырем, а потом решеткою кованной, едва без глаз-рук не остался, куда тут понимать?
— Слышь, баклан! — гаркнула девица, ствол ему в переносицу крепче вжимая. — Просыпаемся, улыбаемся охранникам, велим, чтобы лишнее на землю, руки за голову, и в клетку соседнюю по одному. И без шуток, не то первая пуля — твоя. Усек?