— Ну, что померла тогда то и тогда то, полгода назад из страны малярийной вернувшись, — потупила взгляд старушенция. — Тебе то все едино, где помирать, а мне богатыря без меча кладенца к Кощею посылать невозможно! Тебе жизнь здесь, мне — Кощеюшка в уме здравом!
— Так, что хорошо получилось все. Одолеет Кощея, Васенька, женится на Красавице, простит мне все,- закончила колдунья. — А ты что думала? Богатыря во врагах держать, совсем дурой быть! Ну? Где Васька то? По рыбу намылился? Али по грибы-ягоды?
— Вася то? — тихо проговорила Катя, — ушел Вася Кащея бить...
— Как это, ушел? — опешила колдунья. — А наговор? А травка-муравка? А ладанка? Скрутит же Кощей Васю без них! В бараний рог завернет!
Не слушала больше ее Катенька. Тихо билось сердце девичье. Не видать ей больше Васеньки, ушел Красавицу Спящую добывать! Поматросили они ее с Бабкой Ёжкой, и бросили. Все едино, где помирать...
Тошно от Бабы Яги сделалось. От мира этого фэнтезийного, с ног на голову причудами поставленного. Не мило здесь. Больно. Одна у нее дорога. На мир старый перебираться. Нет ей дела тут никакого. И сама уйдет, и отца с собою возьмет. Хватит на других княжить, пора и пред семьей долг искупать.
— Как до Кощея добраться? — голосом отсутствующим Катя спросила. И так на бабуську глянула, что та решила — такую девку во врагах держать, еще большей дурой быть надо!
— Так эта... Вот все прямо, прямо, а потом еще налево...
— Ну? — нетерпеливо глаза сузила Катенька, лучами лазерными из них бьющими, тряпки на Бабе Яге подпаливая.
— Покажу, покажу, — залепетала старушка, метлой пламя с одежи отряхивая, да в ступу сигать примериваясь.
Следующим залпом Катенька ступу располовинила. Откуда в глазах скорострельная пушка лазерная у нее появилась, не задумывалась. Ведь, почитай, и не присела ни разу с книгою при свечах, с самого второго рождения. То одно, то другое, когда о мелочах рассуждать? Бабка Ефросинья сказала как-то, что это в ней сила природная наружу просится, годами миром фундаментальной науки сдерживаемая, этим Катенька и удовольствовалась. Второй раз полыхала она взором огненным. И оба — когда Василия дело касалось. В другие надобности, сколько себя не пытала, не напрягала воображение, ничегошеньки не получалось. Даже дымка легкого. А стоит Васеньки накосячить по взрослому — свет так и брызжет из глаз!
Баба Яга, как молодая отпрыгнула, в ужасе на обломки ступы глядючи.
— Да не в себе ты, девица! — запричитала старушка, знаки обережные вокруг себя в воздухе помелом рисуя. — Не ровен час в глаз попадешь!
— И попаду! — грозно свела очи Катенька. — И добро если в глаз! А то и еще куда! Садись в лодку! Показывай путь-дорогу!
— Куды на ночь глядя то! — запротестовала колдунья. — Лучше поутру! На заре! Да и не сяду я в лодку вашу! Еще вдаритесь куда, так костей не соберешь!
Подумала Катенька, поглядела на старушенцию. В ненадежной компании плыть до Кощея придется. А в дороге разное произойти можно.
— Тогда клубочек мне выдай, что путь укажет! — решила Катя.
— Клубочек? — ехидно спросила Баба Яга. — Ступу мне поломала, да еще и клубочек за то спрашиваешь?
— Клубочек я спрашиваю, чтобы Василия от беды спасти, — возразила ей Катя. — Сама подумай, одолеет Кощей Васеньку, неужто благодарности дождешься от него за старания?
Пожевала Баба Яга ртом беззубым, погоняла мысли, пальцем заскорузлым носа крючок почесала.
— Твоя правда, девонька. Не отблагодарит он меня непутевую, а и продолжит в детство впадать. Только нету со мной клубочка волшебного, в избушке хранится, а до нее без ступы тридцать три дня пехом идти!
— А починю ступу тебе, не обманешь с клубочком? — прищурилась Катенька.
— Да как же починишь то?
— А этак! — сказала Катенька, тюбик клея моментально вытаскивая.
Сложила половинки ступы вместе, клеем стык пролила.
— Готово, бабушка! — показала работу свою.
— Диво дивное! — восхитилась та, ступу разглядывая. — Мне был штуку такую домой, сколько там починки за века накопилось!
— А вот привезешь клубочек, отдам клею взамен! — ободрилась Катенька, понявшая, что в мире этом за спасибо ничего не делается, как и в прежнем.
Впрыгнула Баба Яга в ступу, помелом взмахнула, свистнула оглушительно, Аваза из забытья вырвав, да только ее и видели.
Сидит Аваз, головой крутит, на каком свете понять не может. Вроде испить сестрица Аленушка давала ему из копытца, пред тем, как свет померк в глазах. А больше не помнит ничего.
Глава 25
Наутро Яга явилась не запылилась. Носится ступа над головами, жужит жуком майским.