— Ну… а вдруг несчастный случай? — волновался пан Пегус.
— Сомневаюсь. О всех несчастных случаях нам сообщают. Пока никаких сведений не поступало.
— А если об этом случае вообще никто не сообщит? Ну, если, например… тот, кто его…
— Вы имеете в виду, что водитель, который его сшиб или переехал, мог сразу отвезти его в больницу? — подхватил милиционер. — Это бывает, но тогда нам сообщают из больницы. Правда, не сразу…
— Вы говорите…
— Да, не сразу. Если вы предполагаете, что произошел несчастный случай, звоните в больницы. Может быть, он там.
— А если нет…
— Тогда позвоните нам. Начнем розыски. — Милиционер протянул руку исстрадавшемуся отцу. — Не падайте духом. Скорее всего, этот молодчик уже дожидается вас дома.
Пан Пегус и сам надеялся на это… Но, увы, его ожидало разочарование. Марек все еще не вернулся.
— Не иначе, как несчастный случай, — дрожащим голосом сказала мать и вытерла слезы.
Отец молча взял телефонную книжку.
— Что ты хочешь делать, Тимотеуш?
— Буду звонить в больницы.
— Ты думаешь, что его на самом деле могли… переехать?
Она схватила мужа за руку.
— Нет, не думаю. — Пан Пегус погладил ее руку. — Я… только так… для порядка.
До полуночи они без конца обзванивали все больницы и станции «скорой помощи».
Наконец пан Пегус отложил трубку и закрыл телефонную книжку.
— Нигде его нет… стало быть, это не несчастный случай.
Но от этого им не стало легче.
— Могли и не привезти в больницу, не вызвать «скорую помощь», — хмуро сказал Алек. — Водитель, который его переехал, мог из страха перед ответственностью спрятать труп.
— Алек, — прошептала пани Пегусова. — Как можно… О чем ты говоришь!
— Я же не утверждаю, что именно так случилось. Я только предполагаю… вслух.
— Пожалуйста, предполагай про себя.
Алек опустил голову.
— Не вижу другого выхода, — тихо сказал отец, — надо звонить в милицию.
И он набрал номер отделения.
В отделении обещали, что начнут розыски и позвонят, как только о Мареке поступят какие-нибудь сведения. Всю ночь в доме Пегусов никто не сомкнул глаз, но телефон молчал как заколдованный.
В два часа ночи, как обычно, из ресторана вернулся пан Фанфара. Он очень удивился, что никто не спит. Когда ему рассказали о несчастье, пан Фанфара с минуту не мог произнести ни слова. Потом упал на стул и закрыл лицо руками.
— Это был такой хороший… такой хороший мальчик, — шепотом повторял он, — но не все его понимали, потому что ему всегда во всем не везло. Он старался поступать хорошо, а все оборачивалось против него.
— Вы причитаете, как на похоронах, — зарыдала пани Пегусова.
Пан Фанфара замолк, но по-прежнему не находил себе места. Он вскочил со стула и принялся ходить по комнате взад и вперед, от волнения то снимая, то надевая усы.
— Это так опасно, — сказал он вдруг, останавливаясь перед паном Пегусом. — Боюсь, что он попал в какую-то темную историю. Ему ведь всегда ужасно не везло. И самое страшное, что во всем виноваты мы.
— Мы? — воскликнул пан Пегус.
— Мы были очень легкомысленны. Ведь Марек рассказывал нам о происшествии в сквере Ворцелла.
— Вы думаете, что эта история… — лихорадочно прервал его пан Пегус, — что эта история имеет какую-то связь?..
— Если действительно все было так, как говорил Марек, если принять во внимание Очкарика и взлом, то история эта внушает мне опасения.
— Вы думаете, что…
— Это были тревожные сигналы, — поднял кверху палец пан Фанфара, — однако мы их преступно недооценили.
Пап Фанфара снова принялся метаться по комнате. Его примеру последовал и пан Пегус. Так они метались около часу.
Наконец пан Фанфара достал виолончель и заиграл грустную мелодию. Виолончель жаловалась, рыдала я плакала, как человек.
— Перестаньте! — со слезами на глазах воскликну ла пани Пегусова. — Ваша виолончель плохо настроена, а мы и так расстроены.
Пан Фанфара убрал виолончель — глухо, словно крышка гроба, захлопнулся футляр.
— Вы правы, — сказал он матери, — сейчас не время играть, надо действовать. Я человек активный и приступлю к действиям.
— Что вы хотите предпринять?
Выражение его лица еще больше взволновало Пегусов.
— Иду на поиски моего друга.
— КУДА?
— Буду искать его всюду. Нельзя ждать. Надо действовать, надо использовать все средства.
— А вы сумеете?
— Я сделаю все, что в моих силах, — спокойно объявил пан Фанфара.
Убитые горем родители смотрели на него с надеждой.
— Спасибо. — Пан Пегус пожал ему руку. — Вы замечательный человек, пан Анатоль, очень жаль, что мы вчера не послушались вашего совета… Только, прошу вас, не подвергайте себя опасности… может быть, милиция…