Легким, танцующим шагом пан Квасс продвигался между столиками, делая вид, что обслуживает посетителей.
— Он великолепен! — изумлен но прошептал Алек.
Через несколько минут Ипполлит Квасс снова появился у столика.
— Все в порядке, — прошептал он. — Венчислав Неприметный сидит в том углу под зеркалом, спиной к залу. Таким образом он видит весь ресторан. Кроме него, за столиком сидят еще несколько опасных преступников.
— Что мы должны делать?
— Осторожно наблюдать за тем углом зала. Этим займется легкоатлет. Вы же, коллега Цедур, будете следить за входными дверями. Когда Венчислав Неприметный соберется уходить, надо будет сразу же следовать за ним.
Без пяти минут десять Алек подал сигнал:
— Внимание! Венчислав Неприметный встает из-за стола.
Через несколько секунд высокий бородатый человек направился к выходу.
— Это он, — шепнул пан Цедур.
— Совершенно верно. Запомните, как он выглядит. Начинается первый раунд! Выходим.
Ипполлит Квасс поднялся со стула.
— Рядом с рестораном стоянка такси, — шепнул он пану Цедуру. — Запишите номера всех машин, сядьте в одну из них, лучше всего в «Варшаву», и ждите.
Пан Квасс снова взглянул на часы, было без трех минут десять.
Анатоль Фанфара, как обычно, вернулся домой около двух часов и удивился, что в комнате Пегусов все еще горит свет. Но еще больше он удивился, когда в передней его встретили пани Пегусова и пан Пегус.
— Что случилось? — спросил он. — Вы еще не спите?
Вместо ответа пан Пегус схватил его за руку:
— Пан Анатоль, вы вернулись домой один?
— Не понимаю, — поднял брови пан Фанфара.
— А они?
— Давно уже ушли.
— Из «Аризоны»?
— Да, из «Аризоны».
— А Алек?
— Алек пошел с ними.
— Куда?
— Ну, наверное, домой.
Супруги переглянулись. В их широко открытых глазах мелькнул ужас.
— Пан Анатоль, — сдавленным голосом сказала пани Пегусова, — Алека до сих пор еще нет.
— Вы шутите, — встревожился пан Фанфара.
— И он до сих пор не дал о себе знать. Мы ужасно беспокоимся.
— Мы боимся, как бы с ним не случилось то же самое, что с Мареком.
При упоминании о сыне на глаза пани Пегусовой навернулись слезы.
— Вы ведь знаете, пан Анатоль, что Алек сирота и мы стараемся заменить ему родителей, — сказал пан Пегус.
— И любим его, как родного сына, — добавила пани Пегусова.
— Алек не ребенок, — заметил пан Фанфара. — Ему, кажется, уже двадцать лет.
— ВОСЕМНАДЦАТЬ.
— Восемнадцать? Так это же целый буйвол!
— Ох, пан Анатоль. Восемнадцатилетние дети самые глупые. Самые неразумные, самые легкомысленные. Как ты мог, Тимотеуш, — с упреком обратилась она к мужу, — как ты мог допустить, чтобы этот ужасный человек, этот сыщик, взял его с собой в «Аризону» для встречи с преступниками.
— Вот я как раз и говорю, — загремел пан Пегус, — что никогда бы не допустил этого, если бы Квасс не обещал мне, что самое позднее в одиннадцать доставит его домой.
— Нет, все-таки что-то случилось, — прошептала пани Пегусова, — случилось что-то ужасное.
— Не следует волноваться раньше времени, — пытался успокоить ее пан Фанфара, — сыщик Квасс — старая лиса.
— Так почему же он не вернулся?
— Может быть, они напали на след и сейчас ловят преступников.
— Ловят преступников? О боже, что вы говорите!
— Всегда надо надеяться на лучшее. Быть может, они сейчас возвратятся вместе с Мареком.
Долго еще пан Фанфара успокаивал измученных Пегусов, наконец они легли спать, но и в эту ночь почти не сомкнули глаз.
Посмотрим теперь, что же произошло с Ипполлитом Квассом и его друзьями. Как вы помните, было без трех минут десять, когда сыщик Квасс и Алек вслед за Венчиславом Неприметным вышли из зала. Они заметили, что Венчислав Неприметный направился в гардеробную. Ипполлит Квасс дал Алеку знак, и они оба спрятались за большим фанерным щитом, изображавшим скачущего на мустанге ковбоя. Между кактусами и передними копытами коня в фанере были изрядные просветы, через которые можно было спокойно наблюдать за всем, что происходит в гардеробной. Ипполлит Квасс и Алек, припав к щиту, не спускали глаз с Венчислава Неприметного. Преступник взял в гардеробной плащ, тросточку, повернулся на одной ножке и, к удивлению Алека, вместо того чтобы направиться к выходу, пошел в противоположную сторону коридора, где были расположены туалетные комнаты, гардеробная и подсобные помещения ресторана. Здесь он осторожно огляделся по сторонам, вынул из кармана ключ и открыл дверь с крупной надписью «Артистические уборные — посторонним вход воспрещен». Потом еще раз беспокойно огляделся, достал из кармана бутылочку, несколько раз из нее глотнул и, точно кот, бесшумно и быстро исчез за дверью.