Нам совершенно ясно: Сарразен не был просто «хирургом-цирюльником». Он составил важный документ под названием «Перечень медикаментов, надлежащих к отправлению королевским войскам в Канаде в 1693 году», который представляет собой список применяемых в то время медицинских средств и растений: желудевая вода, насыщенная желудевой солью; отборный ревень; мед обыкновенный; свежий анис; сироп красного мака; масло полыни; капли смолы; перуанский бальзам; кирказон длинный; ладанная кора; лауданум; кристаллы селитры и серный цвет; драконова кровь, жидкий настой провенских роз; гранатовый сироп; компресс из донника; венецианский скипидар; бургундский горох; натуральная сера и другие ингредиенты, напоминающие волшебные рецепты из книги «Гарри Поттер и философский камень».
Во время первой поездки в Канаду Сарразен подружился с Жаном-Батистом Франкеленом — королевским гидрографом и картографом. Тот был одним из главных ученых французской колонии; почти в одиночку он составил карты всей французской Америки. Сарразен подумывал о том, чтобы принять сан священника, но все-таки отказался от этой странной затеи и в 1694 году вернулся во Францию. Осознавая, что ему не хватает образования, Сарразен на три года погружается в изучение медицины. В то время медицина проходила ключевой этап своего развития: на заре XVIII века она сделала большой шаг вперед. Только тогда выяснилась жуткая вещь: кровь циркулирует по кровеносным сосудам! Сарразен видел спектакль «Мнимый больной» и наслаждался тем, как Мольер высмеивает основные методы лечения того времени: клизма, кровопускание и слабительное.
Поначалу Сарразен хотел поступить в Сорбонну, но быстро сдался, повидав студентов, которые с гордостью величали себя «филиатрами», носили дурацкие парики, сиреневые мантии и все время цитировали что-то на латыни. Он предпочел учиться у Ги Фагона (1638–1718), придворного лекаря и ботаника. Еще одной судьбоносной встречей станет знакомство с Жозефом Питтоном де Турнефором (1656–1708), величайшим ботаником XVII века. Он был создателем имевшей успех классификации растений, основанной на строении венчика цветка и разновидности плода. Под его руководством Сарразен начал знакомство с растительным миром и в итоге защитил диссертацию в 1697 году в Реймсе.
В том же 1697 году по настоянию интенданта Шампиньи Сарразен возвращается в Новую Францию на борту корабля Жиронда. Интенданту, впрочем, не пришлось долго уговаривать: Сарразен и так был влюблен в этот прекрасный край! Отныне он носил почетное звание придворного лекаря. Он сразу нашел применение своим талантам: на корабле началась эпидемия так называемой пурпуры. При первой же остановке на Новой Земле Сарразен начинает собирать травы. По прибытии в Квебек он борется с различными эпидемиями: грипп, оспа, желтая лихорадка. Столкнувшись с различными болезнями, Сарразен и сам вскоре «заболел» любовью к ботанике и зоологии. И вот он уже член Королевской академии наук, основанной в Париже в 1666 году. Людовик XIV отводит наукам главное место, и в рядах Академии числятся прославленные деятели. Так Сарразен знакомится с главными учеными своего времени: с Исааком Ньютоном, Бернаром ле Бовье де Фонтенелем и, что особенно важно, с зоологом Рене Антуаном де Реомюром и ботаниками Жозефом Питтоном де Турнефором и Себастьяном Вайяном. Ну просто dream team[18]!
Занимаясь медициной, Сарразен попутно стал выдающимся (но не очень дерзновенным) ботаником. В одном письме он напишет:
«Собирать травы в Канаде так, как во Франции, невозможно. Гораздо проще и безопаснее пройти через всю Европу, чем преодолеть сотню лье в Канаде, где на каждом шагу вас поджидает опасность».
А не преувеличивает ли наш дорогой Мишель? Конечно, он не на курорт приехал, но если б его отправили собирать травы в гвианские джунгли или в китайскую глубинку, где он не понимал бы ни слова, он бы меньше жаловался на канадские условия. Неужели Сарразена так пугают квебекские мошки, которые кусаются, как тропические москиты?