Суровая оценка! Отметим, что автор восхищается Жаном де Лери (1536–1613), одним из главных конкурентов Теве (кстати, Теве выведен в качестве героя романа «Красная Бразилия» Жана-Кристофа Рюфена).
Среди его критиков фигурировал некий Мартен Фюме[28], писатель, полагавший, что в книге Теве было полно выдумок. Ну уж с такой-то фамилией можно было бы воздержаться от критики человека, который завез в его страну табак.
И только в XX веке, когда Теве уже давным-давно не было живых, ему стали выказывать чуть больше доверия. Совсем чуть-чуть. Бьюсь об заклад, вы слышали и о Жаке Картье, и о Христофоре Колумбе, но имя нашего сказочника-монаха вам ни о чем не говорит. А вот этнологи признавали его таланты, и некоторые даже считали, что он первым постиг «мышление туземцев», так как действительно интересовался нравами индейцев, встретившихся ему в разных регионах Америки.
Теве был не единственным носителем знаний о табаке. Жак Картье, первый европеец, добравшийся до берегов Канады, во время своей второй поездки в 1835 году пишет: «Летом индейцы в большом количестве запасают на зиму какую-то траву…» А еще раньше, в 1518 году, Кортес, вероятно, отправлял семена табака Карлу V.
Христофор Колумб столкнулся с употреблением табака на Кубе в 1492 году: «Многие мужчины и женщины, приходя в деревню, держали в руке тлеющий пучок травы и вдыхали его дым, что было для них привычным делом».
Несколько лет спустя Бартоломе де лас Касас (1484–1566), священник и историк, выступавший в защиту индейцев, напишет:
«Там были самокрутки из высушенной травы, завернутой в сухой лист. Они были в форме мушкетных патронов, которые мальчишки с Пентекоста делают из бумаги. Самокрутку поджигают с одной стороны, а другую вставляют в рот и посасывают или сразу глубоко вдыхают, или втягивают идущий от нее дымок, отчего успокаивается тело и пьянеет ум. Поэтому они говорят, что не чувствуют усталости. Они называют эти патроны (или с чем их еще сравнить?) табаком».
В 1548 году Теве издаст книгу в восьми томах под названием «Правдивые портреты выдающихся людей». В ней он говорит не только о первооткрывателях, таких как Колумб, Веспуччи, Магеллан, но и о вождях народов, населявших Америку (это ацтеки, инки, тупиниким, сатуриона во Флориде, патагонцы и даже каннибалы). Скажем «браво!» его смелому решению поставить в один ряд этих совершенно далеких друг от друга людей.
Но вернемся к делам, связанным с ботаникой, а точнее, к этой невиданной траве, которую Теве привез из Бразилии. Там он наблюдал за многими любопытными растениями вроде маниока, ананаса и бананов и вот так описал интересующее нас растение:
«Еще одна особенность этой травы, которую они на местном языке называют петунией и зачастую имеют при себе, заключается в том, что она считается полезной с разных точек зрения. Она похожа на наш воловик. Они аккуратно собирают ее и сушат в тени в своих маленьких хижинах. Используют ее следующим образом: заворачивают некоторое количество этой травы в достаточно большой пальмовый лист, а потом скручивают его. Получается сверток длиной со свечу. Тогда они поджигают его с одного конца и вдыхают дым носом или ртом. Они утверждают, что это помогает разжижать и впитывать лишние жидкости в мозгу».
Речь идет, конечно, о табаке. Позже Теве напишет:
«Я мог похвастаться тем, что впервые привез во Францию эти семена, а также взрастил и назвал вышеобозначенное растение ангулемской травой. Но затем, спустя лет десять после моего возвращения, некто, ни разу не совершавший путешествий, дал растению свое имя».
Этот «некто» — Нико, посол Франции в Португалии. Видимо, он приобрел несколько семян пресловутой травы у фламандского негоцианта, направлявшегося из Америки (из Флориды). Он вырастил ее в качестве декоративного растения. Вскоре у травы «обнаружились» всевозможные целебные свойства. В 1561 году Нико дарит растение Екатерине Медичи для лечения мигрени. Герцог де Гиз назвал его никотианой, или посольской травой. То есть вся слава досталась Жану Нико.
Однако и Теве будет отмечен в истории ботаники. В своих записках он рассказывает о растении ahouai, тропическом кустарнике со «смертельно ядовитыми плодами… По высоте оно примерно как наши грушевые деревья. […] Разрезанный плод источает удивительно зловонный запах». Он также говорит о том, как индейцы, далекие от католицизма, используют эти плоды: «Разгневанные мужчины по любому поводу потчуют им своих жен, а жены — мужей».