Конечно же, Иван ничего оставлять не намеревался, поэтому Теме сразу же прибавилось работы. То ли уже проснувшаяся, то ли все-таки не засыпавшая ведьмачка приподняла голову, наблюдая за начавшейся в лагере суетой. Глеб протянул Инари два шампура с мясом, щедро сдобренным приправой, но ведьмачка поморщилась.
— Спасибо, мне лучше чистого мяса, без добавок.
— Ты уверена? — уточнил «гладиаторец». — Со специями куда вкуснее, честное слово.
— Верю. Да только эти ваши смеси нюх отбивают напрочь. Так что мне, пожалуйста, просто мяса.
Глеб не стал спорить и, прихватизировав еще пару шампуров, отдал их Инари. Пока шло распределение порций, вернулся Шурик с водой и новостями. На мелководье у самого берега ручья, на размокшем земляном дне, парнишка приметил вереницу следов перепончатых лапок, которой вчера там, кажется, не было.
— Они, конечно, мелкие совсем, — Шурик развел пальцы, показывая примерный размер, — но что это такое я не знаю.
— Водяной черт, небось, — отозвалась ведьмачка, оторвавшись от завтрака.
Заметив недоуменные взгляды «гладиаторцев», дроу пожала плечами, как бы удивляясь: что, вы даже черта не знаете?
— Зверек это такой. Скользкий, чешуйчатый. Живет в воде, ловит лягушек и мелкую рыбу. Если на берег выбирается, то может еще жука мимо пробегающего прихватить. А так он трусливый до невозможности. Наверняка, от тебя и улепетывал, когда следы оставил.
— И правильно делал, — буркнул Шурик, — иначе заработал бы ботинком по физиономии. Я вообще-то человек спокойный, но когда мне в спину постоянно пялятся, поневоле нервишки шалить начинают.
— Кого-нибудь успел заметить? — подался вперед Иван.
— Ничего я не заметил. Только пустой лес и взгляды сразу отовсюду. Серьезно: куда не повернешься — никого нет, но в спину все равно кто-то смотрит.
Глеб фыркнул — Шурик описывал точь-в-точь его ночные ощущения.
— Не забивайте себе голову, — посоветовала Инари. — Это всего лишь деревья. Поначалу, конечно, жутковато, а потом привыкнете.
— Деревья?
— Деревья. Вы же пришли на их землю, вот они и пытаются понять, чего им ждать — хорошего или плохого. А в ваших лесах не так, что ли?
— Да что-то ни разу ничего подобного не замечал, — Степаныч подозрительно покосился на осину, у корней которой он так хорошо устроился. Та мирно шелестела листвой и никаких признаков разума не проявляла.
— Странно, — теперь уже настал черед ведьмачки удивляться. — Они, что, у вас совсем мертвые?
— Да нет, вроде. Растут, цветут и все такое прочее.
— Ну, так расти и цвести любое дерево будет, если оно на корню не засохло, как этот бедняга, — Инари похлопала по отслаивающейся коре вяза. — Цветочки и ягодки не показатель.
— А тогда что значит «живое» дерево? — язвительно поинтересовался Кустов. — Может, оно ходить должно, ветками размахивать или завывать?
— Куда ему ходить, если у него корни в землю вросли? — ведьмачка посмотрела на сорокалетнего мужчину, как на малого ребенка. — Оно, конечно, может мелкую неприятность подстроить: ветку на голову уронить, сучком оцарапать или одежду порвать, корень посреди дороги выпростать и подножку подставить, но не более того. Другое дело, что «живые» деревья все видят и слышат, сплетнями делятся быстро и могли бы рассказать много интересного о происходящем в округе. Могли бы, да только вряд ли когда уже расскажут.
— Почему? — спросил необычно тихий и задумчивый Петрович.
— Потому, что последний из тех, кто умел говорить с деревьями, умер четырнадцать зим тому назад. Теперь это искусство потеряно, и думаю, что навсегда.
Инари глубоко вздохнула, помотала головой, по-видимому, отгоняя набежавшие невеселые мысли, «гладиаторцам» неизвестные, и на дальнейшие расспросы о «живых» деревьях только отшучивалась. Об окружающей местности и животных, здесь обитающих, она говорила несколько охотнее. За время завтрака ее спутники узнали много нового и интересного для себя. Например, что василиски — исполинские лягушки с птичьими головами — предпочитают жить среди сухостоя лесных болот, что взглядом они не убивают и огнем не дышат. Огнем вообще плюются только драконы — и то не все, да химеры. Зато «Васи» очень любят полуразложившееся мясо с личинками мух, а потому к их логову неподготовленному человеку без противогаза лучше не подходить. У Натальи изобилующий подробностями рассказ отчего-то полностью отбил аппетит, Кустов с Петровичем начали вяло ковыряться в тарелках, зато «гладиаторцы» наворачивали еду за обе щеки, согласно кивая и вставляя глубокомысленные комментарии.