— Эгей! Есть кто живой?
Над головой переливчато свистнули. Верхом на заборе сидел Никита с неразлучным арбалетом и рассматривал гостя.
— Кто такой? Куда идешь?
— Да свой я, свой. Открой дверь.
— Погоди, не все сразу. Амазоночку где оставил? И что это на тебе за барахло такое?
— Это не барахло. Это доспех. А Инари задержалась. Сказала, что есть еще пара дел и что она вернется позже.
— Как я узнаю, что это правда?
— С кем ты опять треплешься? — проворчали по ту сторону забора. По голосу было похоже на Леньку.
— Не знаю. Вроде, с тем туляком, который с Инари уезжал.
— Тогда впускай, чего мурыжить человека?
— А если это опять перевертыш?
— С перевертышем ты бы не побеседовал, — загремел засов, и ворота со скрипом распахнулись. Ленька отступил в сторону. — Ну, ты и примоднился. На себя не похож стал. С возвращением, что ли?
— Спасибо, — Глеб въехал на двор. — Что здесь еще случилось? Откуда такой фэйс-контроль?
— Да было кое-что. Но это тебе лучше твои приятели пускай расскажут. Я только итог застал, а они все с самого начала видели. Погоди, а это что за цуцик? — опешил Ленька, приметив странного спутника «гладиаторца».
— Так, маленький сюрприз для Пашки.
Глеб спешился. Дракончик, заинтересованный сменившейся обстановкой, тоненько попискивая, завертел головой.
— Я сейчас, — пообещал «гладиаторец» мрачно поглядывавшим на него кельпи и отправился в жилое здание в поисках хоть кого-то из клубных. Клубные с сигаретами в зубах в полном составе обнаружились за столом на кухне. Несмотря на открытые окна, дым стоял такой, что впору было вешать топор. Дракончик чихнул и уткнулся мордой в рукав «гладиаторца». Все-таки, что бы ни говорила Инари, для ящерицы он был слишком сообразительный.
— Монголы атакуют, — глубокомысленно сказал Шурик, оглядев Глеба с ног до головы.
— А русские, как всегда, раздолбайничают, — не остался в долгу тот, подходя и усаживая рептилию на стол. — Вот, получите подарок из знойных степей Монголии.
В кухне воцарилась тишина. Зверушка смотрела на людей, люди на зверушку.
— Ки-ир, — проворковал наконец дракончик, очевидно решив, что соплеменники Глеба ничего плохого ему не сделают, и уверенно потянулся к лежащему у Теминого локтя недоеденному куску хлеба с колбасой.
— Дракон… — слабым голосом сказал парнишка. — Он, что, настоящий?
— Нет, наверное, я поймал под забором ящерицу и пришил ей крылья. А ты как думаешь?
— Не знаю… Кажется, ему понравился мой бутерброд.
— По мне, так ему нравится все, что можно прожевать.
Колбаса и хлеб исчезли с рекордно короткой скоростью. Дракончик облизнулся, высунув тонкий раздвоенный язык, и принялся оглядываться в поисках еще чего-нибудь съедобного.
— Где ты это взял? — только и спросил Иван.
— В «Газели». Это порешило Зеленого Зайца и почивало на его останках.
— Чего? — оторопел Степаныч. — Ну-ка, повтори еще раз. Что он сделал с Зайцем?
— Разделал на лоскутки, свил из них гнездышко и мирно дрых.
— Ах ты… вандал!
— Уирр, — пискнул дракончик, почуяв повышенное внимание к своей персоне, просеменил по столу к Степанычу и поскреб лапками рукав его толстовки.
Пашка несильно щелкнул рептилию по носу.
— Ну и что мне с тобой за это сотворить, зараза?
— Чучело, — предложил Шурик. — В качестве компенсации за моральный ущерб.
— Какое чучело!!! — вскинулся возмущенный Иван. — В кои-то веки живой дракон встретился, и почему у людей первой возникает мысль о том, как снять с него шкуру?
— Ну, я просто предложил, — пошел на попятную Шурик. — А у тебя есть другие варианты?
— Есть. Не делать из него чучела.
— Гениально, — с восхищением сказал Тема.
Иван бросил на парня уничтожающий взгляд и развернулся к не встревавшему в дискуссию Глебу.
— Ты не в курсе? Он таким мелким и останется?
— Не знаю. Инари, вообще, сказала, что это детеныш, а так они по два метра в холке.
— Отлично! Это ж такая перспектива наклевывается, что все конкуренты с зависти помрут. Выдрессируем, и будем использовать на показательных выступлениях.
Степаныч закашлялся.
— Слушайте, пока вы там не все еще распланировали, хочу заметить, что поскольку эта зверюга съела моего Зайца, то мне и решать, что с ней делать. По-моему, так будет справедливо.